За полтора часа, что я провожу в салоне, мне делают укладку, наносят праздничный, но не слишком откровенный макияж. Я прошу девушку, что надо мной колдовала где-то переодеться и делаю это в небольшой подсобке. Сбрасываю удобный джинсовый комбинезон, надеваю кремовое платье с кружевом на рукавах, обуваю на ноги лодочки и удовлетворенно смотрю на себя в зеркало. Это совсем не то, чего я хотела. И пусть мне уже тридцать восемь, я хочу, чтобы все было по-другому.
Тем не менее, нацепив на лицо радостную улыбку, спускаюсь вниз и выхожу из салона, предварительно поблагодарив всех, кто надо мной трудился. Машина Давида уже стоит у входа, а сам мужчина стоит, склонившись к капоту. Он что-то просматривает в телефоне, но при виде меня блокирует экран и проходится по моей фигуре взглядом.
— Тебе идет, — Давид кивает на платье и улыбается. — Извини, что автомобиль без украшений, времени выбирать что-то не было.
— Ничего, — киваю, — все в порядке.
— Нужно поговорить и обсудить некоторые детали, — начинает Давид, — садись в машину.
Мужчина открывает передо мной дверцу и, удерживая мою руку, помогает сесть на переднее сидение. Я закидываю пакет с одеждой назад и жду, пока Давид сядет рядом. Открывается дверца, впуская волну свежего воздуха, мужчина садится на водительское кресло и заводит мотор, но с места не двигается.
— Нам нужно подумать о переезде, Мила, — Давид садится в полоборота ко мне. — Я понимаю, что ты не хочешь переезжать, что ты привыкла к своему дому, но мы не можем расписаться и сообщить всем о нашей свадьбе, оставшись жить каждый в своем доме.
Я понимающе киваю. Сама думала об этом, но до сих пор не придумала, как сделать так, чтобы всем было удобно и никого ничего не смущало. Я была уверена в том, что Давид не захочет переезжать ко мне. И я не хотела к нему, но выбора не было. Для журналистов будет странно, если муж переедет к жене. И это тоже, я уверена, будут обсуждать.
— Мы с Маришкой переедем к вам с Глебом, — предлагаю. — Как он, кстати, воспринял новость о том, что ты приведешь в дом не только жену, но и ее дочь?
— Положительно, — смеется Давид и трогается с места. — Даже комнату приготовил для Марины.
— Правда?
— Сначала он приготовил свою кровать, но когда получил подзатыльник, приготовил комнату.
Я улыбаюсь, представляя, как это было. Знаю, что Глебу нравится моя дочь, но Маришка почему-то прекратила с ним общение. Нужно будет узнать у нее, почему.
— Ты грустная, — констатирует факт Давид. — Не хочешь замуж? Или переезжать? Я бы переехал с сыном к тебе, но это будет выглядеть странно со стороны. Вряд ли журналисты поймут, Мил.