Только прикрыла глаза, как услышала, что телефон тихонько завибрировал. Шипя, протянула руку на тумбочку. Маринка звонит.
— Привет.
— Зарецкая, ты с ума сошла? Я до тебя битый час пытаюсь дозвониться. Где ты пропадаешь?
Глянула на экран: черт, действительно, тринадцать пропущенных от Марины и раза в два больше сообщений от нее в разных мессенджерах.
— Прости-и-и. — жалобно протянула я. — Тут такое дело, я сегодня шла после универа, и меня сбил велосипедист. Предугадывая твои последующие вопросы и восклицания, скажу сразу: живая, только куча болящих синяков и ссадин по телу. Зрелище такое себе, в общем.
— Ты сейчас дома? Давай я приеду? Почему не позвонила, неужели лежать одной и мучиться лучше, чем попросить подругу приехать? Ты меня удивляешь, Зарецкая! — ругалась Маринка.
— Подожди, у меня ухо уже от тебя болит. Марин, спасибо. Не надо приезжать, за мной есть, кому ухаживать, поверь. — сказала и поморщилась. Теперь подругу точно не остановить в своих расспросах.
— Теперь ты удивила меня еще сильнее, Зарецкая. Это тот, о ком я думаю? Да?
— Да. — вздохнула я и приготовилась к последующим крикам, которые не заставили себя долго ждать. — Пощади мои барабанные перепонки! — продолжила после того, как крики стихли.
— Извини, но ты же мне все расскажешь? — и ни капли извинения в голосе.
— Расскажу, но не сейчас. Воспользуюсь своим правом больной на покой.
— Ладно, соблазняй своего красавчика.
— Очень остроумно, пока.
— Готовь десятку, подруга. — заржала Маринка в трубку и отключилась.
— Овца. — сказала в пустоту.
— Злат, где я могу взять полотенце? — заглянул Дима через несколько минут в спальню.
— В комоде, — кивнула в сторону, — вторая полка.
Дима потянулся к ящику, а я запоздало вспомнила, что недавно переложила полотенца в самый низ.
— Нет, не открывай. Черт, забыла! — мысленно дала себе оплеуху.
— Поздно. — хмыкнул этот индюк. — Черненький симпатичный. — в очередной раз за последние несколько часов покраснела. Нет бы промолчать, так надо обязательно поиздеваться над моим нижним бельем.
— Последняя полка, бери любое и исчезни с моих глаз.
— Но-но, главный — я. — сверкнул глазами в мою сторону и скрылся за дверью.
— Если только главный индюк…
— Я все слышу. — донеслось из ванной.
— А я и не скрываю.
— Язва.
— Самоуверенный индюк.
Вернулся Гордеев минут через пятнадцать, чистенький и свеженький.
— Я тоже так хочу, — заныла я при виде человека смотрюсь-нереально-охрененно-во- всем-даже-в-футболках-и-джинсах.
— Как?
— В душ. От меня небось уже воняет.
— Прекрати выдумывать. — он склонился надо мной и прижался к волосам, — Ты пахнешь жженым сахаром и мазью от ушибов. — хохотнул. — А до душа ты попросту не дойдешь, свалишься на пол пути. Я мог бы разделить процедуры с тобой, но думаю, ты будешь сейчас не очень рада такому повороту событий. — продолжал издеваться.