— Так что он тебе ответил? — Я посмотрела на Марину в ожидании увлекательной истории о том, что сказал её драгоценный Лешка на признание подруги, что она снова подбила его машину.
— Что ответил? — Марина поморщилась и закатила глаза. — Сказал, что больше никогда не подпустит меня к его любимой машине. И за руль, в целом, больше не пустит.
— Лешка прав, извини, но ты действительно отвратительно водишь. — я состроила виноватую гримасу, но затем не удержалась и хмыкнула, — какой это раз за последние полгода?
— Четвёртый. — она вздохнула.
— Бедная машина! Ты же знаешь, как он её любит?!
— Знаю. — Подруга чувствовала себя виноватой, хотя и безуспешно пыталась смириться со своей криворукостью.
— Но тебя он любит сильнее, — я ободряюще улыбнулась, — иначе бы прикопал давно за твои фокусы.
О нежных чувствах этих двоих уже можно было слагать легенды. Вместе с того времени, когда мы с подругой были в одиннадцатом классе, они идеально подходили друг другу. Вспыльчивая, легко воспламеняемая Марина жизненно нуждалась в таком «огнетушителе», как Леша. Она и сама говорит, что есть только два человека, кто могут угомонить её — я и он.
Мы с Маринкой неразлучны лет с двенадцати. Вместе через огонь и воду, через тернии к звёздам, напролом через горящие избы на скачущих галопом конях. В общем, вы поняли.
Мы начали последний курс института: я, как международник-переводчик, она — журналист. Настойчивость и целеустремлённость наше все — в школе нас не раз путали из-за удивительной схожести характеров и взглядов на жизнь. Успешная учеба в лучших вузах страны это подтверждала.
До сих пор потряхивает, о том, как вспоминаю себя вечно растрепанную, сонную, желающую все успеть. При том, успеть не абы как, а минимум на «пять с плюсом». Внутри всегда сидит чувство, что я справлюсь. И это ощущение будто бы оберегает меня. Что-что, а внутреннее чутьё меня ещё никогда не подводило.
Голос подруги вывел меня из задумчивой прострации:
— Злат, ну что ты совсем притихла? Как у тебя дела? Ты встретилась с тем парнем, как там его, пф-р-ф-п, — она произнесла какую-то непонятную комбинацию букв, пытаясь вспомнить имя.
— Фёдор он. — я качнула головой, пытаясь отогнать неприятные впечатления после свидания.
— Ну и как? — уже более осторожно поинтересовались у меня.
— Никак! Так же пресно, как и его имя. Его мамочка считает его подающим надежды физиком. Представляешь? — меня аж передернуло от воспоминаний нашей встречи,
— Он рассказывал мне про реакторы. Ты же знаешь, я могу поддержать почти любой разговор. Честно, мне даже было искренне интересно первые минут… двадцать, но спустя полтора часа я уже ненавидела все и всех. Нетрудно догадаться, общение было решено не продолжать.
