- Я так и сделал, как только поговорил с Энрике Гереро. За ними будут следить, чтобы убедиться, что они не попытаются покинуть страну. Что касается поиска неопровержимых доказательств, я оставляю это другим. У них есть криминальные лаборатории, судебные эксперты. Обычно я просто нахожу людей и не привлекаюсь к расследованию преступления.
Милла была подавлена. Возможно слишком насмотрелась криминальных фильмов, но ей хотелось увидеть громкое разоблачение, с захватом и признанием вины, увидеть Тру, которого уводят в наручниках. При таком исходе событий, она даже не задала бы ему вопрос, которые ее мучил:
«Почему?»
Теперь она не сможет оказаться рядом с ним, и не наброситься на него, и, вероятно ей лучше сейчас избегать встреч с ним.
Ей было наплевать на его признание и на тщательный поиск улик. Она хотела, чтобы он закончил так же, как Павин. Милла жаждала, чтобы он страдал, как страдала она. Интересно, что говорят о ней, как о человеке, которого не мучает совесть из-за Павина, а совесть определенно ее не мучила. Она рада, что он мертв. И рада, что приложила к этому руку.
- Завтра я попытаюсь найти эту женщину в Нью-Мексико, - она сменила тему - нельзя было сейчас сосредотачиваться на Тру. Ее работа еще не завершена. – Это следующее связующее звено. Она знает, какие свидетельства о рождении подделаны.
- Документы об усыновлении обычно строго конфиденциальны. Держу пари, что свидетельства о рождении тоже. Это тупик.
Милла покачала головой.
– Я не смирюсь. Я до сих пор не нашла сына, поэтому должна продолжать попытки. Найти людей, которые его похитили, было всего лишь частью, ничтожной частью того, что нужно сделать.
Диас молча лег, поглаживая ее обнаженную спину. Миллу окутали его аромат и тепло, стало спокойнее на время этого короткого затишья перед тем, когда снова придется броситься, в бесконечную, как ей казалось, борьбу. Она плотнее прижалась к нему, чувствуя, что опять засыпает, и в этот раз он ей не мешал. Когда она проснулась, его не было. Сев на кровати, в замешательстве Милла уставилась на пустое место. Он ушел. Он не просто спустился вниз приготовить кофе, или пошел в ванну, Милла понимала, что в квартире, кроме нее, никого нет.
Она осмотрелась в поисках какой-нибудь записки, но, конечно же, ничего не нашла. Мягко говоря, его манера общения была грубовата. Еще бы! С ним можно было нормально общаться только, когда это требовалось ему, что бывало редко. Попытка позвонить на сотовый закончилась раздражающими словами: вне зоны доступа. Значит, ему даже не активировали эту проклятую штуку. Милла зарычала от разочарования.