— Срань! Я до последнего не верил, что это в самом деле трусики, — он выпрямился и теперь заглядывал в глаза, затем одной рукой подхватил меня под бедро, заставив согнуть ногу в колене и почти вжал в себя. Тот самый стояк, о котором он постоянно болтал, упирался в низ моего живота, как однозначный намек: сюда мы зашли не просто поболтать.
— То есть ты спряталась в кабинку, сняла трусики, — продолжал О'Келли, — после зажала их в ладони и в таком виде прошла обратно через весь зал, обходя туристов, здороваясь с официантами, улыбаясь встречным мужчинам? Да это гребанный поступок отчаянной девицы!
— А тебе не понравилось?
Я чуть сильнее прижалась к нему и постаралась напустить во взгляд все возможное: «это проделки русской мафии, магия и таинственный круговорот трусиков в природе». Гаррет покачал головой:
— А теперь постарайся громко не кричать, хороший паб, обидно, если нас сюда больше не пустят.
Не кричу во время секса — считаю это наигранным и показушным, и стонать всегда стараюсь умеренно, чтобы не беспокоить соседей. Стены, даже в якобы элитных домах — часто словно картон. Донести эту информацию до Гаррета не вышло: он снова наклонился к моим губам и поцеловал. Очень нежно, осторожно и ласково, как перерыв, необходимая передышка перед тем, что случится дальше. А что оно случится — я больше не сомневалась. Здесь и сейчас. Ни одного, самого крохотного варианта остановится и дотерпеть до более подходящего места в принципе не существовало.
— Знаешь, возможно мои действия покажутся несколько грубыми и неподходящими, — он говорил тихо, в перерывах между поцелуями, давая мне время отдышаться и возразить, если что-то не так.
Но воздуха и так не хватало, а слова застряли в горле. Сейчас мне словно передался страх Гаррета ляпнуть что-то не то и разрушить все. Хотя, возможно, было бы и к лучшему. В своем ли я уме, что позволяю мужчине прижимать себя к двери туалета в пабе? Задирать юбку уже с двух сторон и трогать там, где сейчас все горело, тянуло и пульсировало? Казалось, рук у О'Келли больше двух, а ещё есть сверхспособность угадывать точку, прикосновение к которой окажется наиболее приятным и правильным именно сейчас.
— … но я парень не маленький и хочу точно быть уверенным, что ты готова.
Его пальцы скользили внутри меня, двигались, будто растягивали и ощупывали. И от мысли, что он сейчас чувствует мое возбуждение не слабее, чем я — его, хотелось провалиться сквозь землю или сбежать. Так бы и сделала, не будь мне так хорошо. Как и положено ведьме, я расстегнула ремень Гаррета, затем молнию его брюках, почти хныча от того, что пришлось чуть отстраниться и прервать его ласки, но хотелось лично и сиюминутно удостовериться, насколько «немаленький он парень».