Гаррет почти сразу сгреб мои руки своей ладонью, поднял их вверх и прижал к двери, сам же с наслаждением потерся о низ моего живота.
— Так не пойдет, Хелен, совсем не пойдет. Я хочу тебя, целиком, а не жалкий петтинг.
Я уже не знала, чего хочу. Точнее — знала, но не здесь же? Или здесь? Казалось, если сейчас не получу разрядку — умру. А меня же ждёт Дара!
Вот. Нужно подумать о дочери и том, что мужчины не слишком ценят доступных женщин, особенно тех, что отдаются прямо в туалете первого попавшегося паба. Но в реальности я подавалась навстречу движениям рук Гаррета, прикусывала от нетерпения его губы во время поцелуя, случайно расцарапала шею, постанывала и чувствовала себя марионеткой, которая слепо выполняет указания.
Давай ты развернешься, Хелен, так будет удобнее.
А теперь наклонись и упрись руками. Да, вот сюда. Как же хорошо, что у твоих туфель такой высокий каблук, хочу ощутить тебя всю.
Я тоже ощутила его всего, и почти сразу зажала рот ладонью и краем шарфа. Да, кричала. И вовсе не от боли, о возможности которой предупреждал доктор Уолш. Гаррет вначале двигался очень медленно и аккуратно, болтал какие-то успокаивающие глупости и гладил меня по пояснице и бёдрам. Постепенно его движения становились все быстрее, руки перестали быть такими ласковыми и сжимали меня так, что кожа точно пойдет синяками. Но было плевать: точно блудливая кошка я подавалась навстречу его толчкам, выгибалась, приподнималась на цыпочки — все, чтобы чувствовать его ещё полнее, острее, ярче. Кажется, порядком сжевала шарф, и все равно не смогла сдержаться от крика, который точно вырвался из меня вместе с волнами оргазма.
Но после него из меня будто вынули кости: не осталось сил стоять и шевелиться. Да и происходящее казалось не совсем реальным, точно сон. Помню, что Гаррет помог мне поправить одежду и усадил на крышку унитаза, пока приводил себя в порядок.
С некоторым облегчением я заметила улетевший в мусорное ведро презерватив и упаковку от него. Надеюсь, целый. О'Келли замечательный мужчина, и я не прочь родить ему ребенка, но чуть позже. Пока слишком свежи воспоминания, как непросто было с Дарой. И доктор Уолш строго приказал предохраняться в ближайший год, а не надеяться на кормление грудью.
Это все, конечно, если Гаррет захочет ещё со мной общаться. Пока же он помог встать и крепко обнял:
— Моя ведьма, только моя.
— Жаль, у ведьмы нет метлы, чтобы вылететь отсюда.
Он только отмахнулся, а у меня ноги подкашивались и от такого бурного секса, и от страха, что там, за дверью, столпилось множество людей, точно слышавших, чем мы занимались. Гаррет же покачал головой и крепко взял меня за руку.