Я прирастаю к месту, когда вижу очертания обнаженного мужского тела сквозь запотевшие стекла душевой кабинки. Между ног становится горячо и влажно, когда я жадно осматриваю Тахирова со спины. Рустам хорошо сложен — мощные жилистые руки с проработанными бицепсами, широкая спина, заметно сужающаяся к талии, чуть ниже вырисовываются крепкие ягодицы.
Невооруженным взглядом заметно, что Рустам часами торчит в тренажёрном зале доводя своё тело до совершенства, но всё дело в том, что Тим делал точно так же. По телу Тахирова струйками стекают капли воды, и мне приходится взять себя в руки, чтобы отвести от него свой взгляд. Мысленно встряхиваю себя, отворачиваюсь и выхожу из чужой комнаты, куда заходить мне не разрешали.
Когда я оказываюсь у себя в комнате, то слышу, как громко клокочет собственное сердце. Удар за ударом, словно за мной гналась как минимум стая голодных волков. А на деле — я всего-навсего рассматривала обнаженное тело брата своего мужа. И что страшнее всего — это тело мне нравилось точно так же, как и тело Тима. Оно вызывало легкую пульсацию внизу живота и желание. Я знала, что в сложившейся ситуации это как-то неправильно и мерзко, но так сложилось, что человек, которого я презираю, до боли напоминает мне того, по кому я сильно скучаю.
Возможно, стоит списать моё состояние на длительное воздержание от сексуальной жизни. Несколько месяцев моей беременности проходили под угрозой — половые контакты строго возбранялись в этот период, а когда я стала чувствовать себя лучше, Тим сказал, что с сексом лучше повременить, чтобы не навредить ребёнку.
Тихий стук в дверь прерывает мои воспоминания.
— Войдите, — отвечаю сдержанным голосом в то время как внутри меня творится полнейшая неразбериха.
На пороге комнаты замечаю Ирину.
— Валерия Алексеевна, Рустам Ильдарович приглашает Вас на ужин. Стол уже накрыт в гостиной.
От одной только мысли, что сейчас я окажусь рядом с Рустамом, меня бросает в дрожь. Я слабо киваю в ответ, Ирина прикрывает за собой дверь и дает мне время, чтобы подготовится. Нахожу среди своего гардероба очередное чёрное платье и едва втискиваюсь в него со своим животом. Чёрный — мой номер один в ближайшие сорок дней после похорон.
Спустившись в гостиную, площадь которой вполне подойдет под футбольное поле, столбенею, когда замечаю сидящего за столом Рустама. На нём свежая чёрная рубашка и такого же оттенка брюки. На лице темная щетина, а в глазах мелькают нотки усталости. Хорошо, что мы сидим друг от друга далеко, даром, что, напротив.
— Ирина сказала, что ты искала меня? — слышится его низкий с хрипотцой голос.