По позвоночнику проходится знакомый холодок, язык прилипает к нёбу и единственное, что я могу сделать — просто кивнуть.
Я укладываю спящую дочку в кроватку, встречаю игривого Лойда и удивляюсь тому, как быстро он вымахал за те дни, что мы не виделись.
— Эй, привет. Мама вернулась домой, — глажу его пушистую шёрстку и направляюсь к большому зеркалу.
Не знаю почему, но я достаю из шкафа купленный когда-то давно комплект чёрного сексуального белья. Тело в нем выглядит красивым и стройным. Можно сказать, что я достаточно быстро привела себя в порядок после родов. Поверх белья надеваю чёрное платье с открытым декольте. Подвожу губы красной помадой, расчесываю волосы, распустив их по плечам.
Убедившись в том, что дочка спит, тихонько выхожу из комнаты. Остановившись у двери Рустама тихо стучу. Знаю, что он находится там, но всё равно вздрагиваю, когда слышу его строгое: «Войдите». Когда я переступаю порог его комнаты, то натыкаюсь на удивленный взгляд Тахирова. Его чёрные глаза сверкают порочным огнём, отчего мои ладошки моментально становятся влажными, а тело будто парализует.
Тахиров рассматривает на мои оголенные ноги, поднимает взгляд чуть выше и, кажется, сканирует моё тело сквозь одежду. А я позволяю ему на себя смотреть, расправив плечи и отодвигая на задний план совестные мысли. К моему стыду, я признаю, мне нравится, когда он так на меня смотрит.
К моему стыду, я признаю, мне нравится, когда он так на меня смотрит.
Если посчитать суммарно сколько месяцев у меня не было интимной близости, я надеюсь, что мне простительны сейчас мои порочные мысли. Я хочу не Рустама. Я хочу его оболочку, до боли напоминающую мне мужа. И верю, что это не считается отклонением от нормы при нашей непростой жизненной ситуации.
— Ты хотел поговорить, — напоминаю прежде всего самой себе зачем сюда пришла.
Естественно для разговора. Хотя оголенные участки моего тела покрываются мурашками, когда Тахиров осматривает меня своими чёрными глазами. Я осторожно прикрываю за собой дверь. Слышу щелчок, понимаю, что от самой себя все равно не убежать, поэтому делаю несколько шагов навстречу Рустаму.
Я ощущаю страх. Но помимо него, к сожалению, или к счастью, есть ещё похоть, желание, обида и неизвестность. Просто ядерная смесь… Сумасшедший коктейль из собственных чувств по отношению к Тахирову. И что из этого всего мне ближе, я пока понять не могу.
Рустам снимает с себя пиджак, вешает его на спинку стула. Выглядит уставшим и это немудрено. Только сейчас я задумываюсь над тем, что если я сама жутко устала после перелёта, то он наверняка выбился из сил, потому что преодолел гораздо больший путь, чем мы с Надюшей. Он прилетел, чтобы забрать нас из Тель-Авив, а после — не отдохнул, не успел.