Спустя минуту какой-то мужик сунул мне свернутое и вроде как чистое полотенце, уверенным движением помог расположить мои руки чуть иначе и сжал крепче, а после прогудел:
— Ты правильно зажала, но лучше вот так, с учетом повязки..
— Спасибо… — выдохнула я, ощущая, как по холодным щекам катятся обжигающе горячие слезы.
Где-то вдалеке завыла медицинская серена, и я едва не расплакалась от облегчения, причитая:
— Данила, Данечка… Они уже едут, потерпи, мой хороший, совсем чуть-чуть осталось.
Дальше все как в тумане, я словно вывалилась из реальности и приходила в нее урывками.
Меня не пустили в машину скорой помощи, поэтому пришлось добираться до больницы своим входом, бегать по врачам и пытаться выяснить хоть что-то. Данилу увезли в операционную, и какие у него дела, никто не говорил.
Я измеряла коридор шагами, знала, что вдоль помещается ровно сто пятьдесят, а поперек пятнадцать…
— Селезневская Алиса тут? — раздался голос, приводящий меня в чувства.
Я подскочила, будто ужаленная.
— Да-да, я здесь, — подбегая к женщине в форме медсестры. — Данила… Он жив’?
Она смерила меня взглядом и устало улыбнулась, где-то внутри меня от этой улыбки отпустило натянутые нервы.
— Все хорошо, — произнесла женщина. — Состояние стабильное, пуля прошла на вылет, не задев жизненно важных органов. Ваш Ворошилов в рубашке родился, ну, или с елкой в руках. Хирург сказал, что если бы пуля не срикошетила о ствол, то, скорее всего, попала сразу в сердце…
Я нервно сглотнула, промочив пересохшее горло.
— Мне можно к нему зайти? — робко попросила я, ощущая, что руки до сих пор трясуться.
— Да, но позже, — медсестра почему-то заглянула мне за спину, и, обернувшись, я сама увидела там двух людей, один из которых, с папкой в руках, показался смутно знакомым.
— Что-то подсказывает, они к вам, — проговорила женщина. — Скорее всего, следователи.
Будто по команде двое двинулись ко мне, и в том, что повыше, я запоздало узнала следователя из ФСБ, с которым беседовал Данила.
— Рогозин Дмитрий Станиславович, — представился он. — Мы можем с вами побеседовать‘?
— Да, конечно, — растерянно ответила я.
ФСБшники указали на одну из дверей, на которой я прочла “Ординаторская?
— Доктора любезно согласились нам ненадолго предоставить помещение, чтобы не терять времени, — пояснил Рогозин и кивнул на диван. — Присаживайтесь.
В следующий час меня тщательно допрашивали, интересуясь буквально каждой мелочью. Кто я такая, откуда знаю Ворошилова, где работаю, что видела, что слышала, о чем думаю, какие были отношения с начальницей и так до бесконечности.