Стоит думать о насущном. О приземленном.
А у меня сердце стучит, и перед глазами та самая картина, где ОН выходит из бани в облаке пара, и снег медленно опускается сверху…
— Так! — я помотала головой, выкидывая из нее вредные образы, и даже для надежности ущипнула себя за нежную кожу на запястье.
Кратковременная боль и правда помогла вернуться в реальность. Я включила радио и наигранно бодро принялась за домашние дела, не забывая постоянно пить чай с малиной и закусывать это дело медом и прочими природными иммуностимуляторами.
Тактика принесла свои плоды, потому на следующее утро я уже ощущала себя практически здоровым человеком, чем и воспользовалась, сразу же отправившись на работу.
Там мне были не рады. Начальство напрямую спросило, какого черта я вышла, когда мне русским языком было сказано сидеть дома и не отсвечивать. Невиданно удивившись от такого наезда, я, впрочем, весьма быстро поняла, в чем было дело.
Оказывается, представители натравленного Гринписа все же приезжали, но были дезориентированы коварной Грымзой, потому уехали несолоно хлебавши, моржа и остальных животных не получивши.
Выдержав маленький бой с начальством, я все же смогла ее продавить. Здание уже было не спасти, но хоть о подопечных мы позаботиться обязаны!
По итогам всей этой борьбы, в конце дня из океанариума я выползала едва живая.
Было такое ощущение, словно меня как лимон выжали и на цедру покрошили особо садистским способом.
Но практически сразу усталость смыло безграничным удивлением. На парковке около океанариума, оперившись о капот незнакомой машины, стоял закутанный по самые уши в шарф Ворошилов, держа обеими руками бумажный стакан с маркировкой известной кофейни. Увидев меня, он вскинулся и пошел вперед, перехватывая на полпути к остановке.
— Здравствуй, Алиса, — обаятельная физиономия Данилы вынырнула из объятий шарфа, чтобы сверкнуть улыбкой.
— Здравствуйте..
— Держи, это какао, — мне в руки сунули тот самый стакан, а после подхватили под локоток и повлекли к машине, со словами: — Пойдем, домой тебя отвезу.
Шок был настолько велик, что как и вчера мне не хватило силы на то, чтобы сопротивляться. Я покорно села в машину, позволила себя пристегнуть и даже сделала несколько глотков сладкого, невероятно вкусного напитка. И уже потом опомнилась, когда на соседнее сиденье приземлился Ворошилов и повернул ключ в замке зажигания.
— Что происходит?
— Благодарность, — кратко пояснил мне тот, и мы тронулись с места.
Этот ответ словно стукнул меня пыльным мешком по голове.
Ворошилов и благодарность‘?! Вот этот вот мутный тип и благодарность?!