Теперь мы сидели, прижавшись друг к другу, на заднем сиденье такси, не говоря ни слова. Десяток вопросов, запертых в ловушку, готовы были сорваться с языка. Но гордость и годы сдерживаемого гнева сдерживали их.
Я старалась не обращать внимания на то, что происходило между нами, когда выскользнула из машины и поднималась на лифте на верхний этаж его дома. Поездка на лифте была безмолвной битвой силы воли, ожидая, кто сломается первым.
То, что я услышала сегодня от Кэмдена и Адди, противоречило тому, что говорил Пенн в конце вечера. Возможно, я слишком остро отреагировала на все, но я запуталась, если честно. Я не знала, что было правдой, стоило ли мне ревновать и так реагировать на все. Не говоря уже о том, что я чувствовала к Пенну. Человеку, которым он был тогда, против человека, которым он был сейчас, и как обрисовывали его другие. Где-то во всем этом скрывалась правда.
— Ты не хочешь объяснить мне, почему так расстроена? — Спросил Пенн, когда лифт закрылся за нами, и он выпустил Тотла из спальни.
— Я не расстроена. — Тотл обежал вокруг моих ног, и я взяла его на руки, пока он не успокоился.
Пенн только приподнял бровь.
— Я в замешательстве. Я не знаю... кто ты есть на самом деле. Я не знаю, кто ты и что всем вам от меня нужно.
— Что нам от тебя нужно? Зачем нам что-то от тебя хотеть?
Я покачала головой и отвернулась.
— Я — благотворительность или проект, или что-то в этом роде. В любом случае я просто хочу знать, что из себя представляю в ваших глазах. Я не хочу снова оказаться в ситуации, когда тебе придется лгать, кто я и чем занимаюсь. — Я резко обернулась. — Я не стыжусь того, чем зарабатываю на жизнь.
— Ты и не должна стыдиться.
— Тогда почему ты не сказал правды?
— Это не имеет никакого отношения к твоей работе, а только к Томасу и Кэмдену. Мы ненавидим Кэмден, я с Льюисом не особенно любим Томаса. Они оба смотрят свысока на всех, кого считают ниже себя.
— Значит, я ниже их? — Я опустила Тотла на пол и отошла от Пенна. Его квартира была невероятной, но я едва могла насладиться обстановкой, так как мой гнев усилился.
— Я не говорил, что думаю так, — осторожно заявил он, следуя за мной.
— Тогда в чем же дело? Я что, благотворительность? Проект Кэтрин? Так кто же я?
Пенн сунул руки в карманы и спокойно посмотрел на меня.
— Для меня ты не являешься ни тем, ни другим. Мне нравится твое общество. Я хотел бы продолжать наслаждаться им.
— Кто отец Кэтрин?
Глаза Пенн расширились, а затем он быстро пришел в себя.
— Почему ты спрашиваешь?
— Я хочу знать.
— Это очень своеобразный вопрос. Почему ты спрашиваешь?