Что было после, она помнила слабо. Усталость пополам с опустошающей удовлетворённостью сделали её веки неподъёмными, а сознание весьма мутным. Кажется её вялое тельце куда-то несли, прижимая к себе бережно и очень крепко. Когда Данко уложил Лилю в кровать, она даже смогла немного сосредоточиться на том, что он ей говорил, укутывая в одеяло.
– Извини, Цветочек. Мне нужно сейчас уйти. Вернусь ближе к утру. Нам с тобой нужно многое обсудить. Но это всё завтра. А теперь спи, девочка.
И она уснула, успев ещё почувствовать на губах его такой непривычно-нежный поцелуй.
Разбудило Лилю прокравшееся в сны чувство тревоги. Она ошалело подорвалась на кровати, мотая головой и пытаясь понять, что произошло. В комнате благодаря близкому полнолунию было довольно светло и никого кроме неё не наблюдалось, по крайней мере на первый взгляд ей так казалось.
–Хашшас, ты здесь? – спросила громко, зябко кутая в одеяло голые плечи. С духом она общалась крайне редко. Он никак себя не проявлял и Лиля чаще всего просто забывала о нём, вспоминая лишь, когда Данко обращался к своему прислужнику. В ответ услышала лишь тишину, наверное, дух сопровождает своего хозяина. За ней ведь уже не надо присматривать.
Лиля вспомнила, как сквозь сон слышала слова мужчины о том, что он придёт ближе к утру. Что же её разбудило? Она зажмурилась, пытаясь вспомнить свои ощущения. Ведьма? Нет. С тех пор, как Данко стал её наставником, мерзкая старуха отстала от неё. Рита? Сердце трепыхнулось, заставляя хватать ртом воздух. Сестра. Что-то с ней.
Не мешкая больше ни секунды, Лиля слетела с кровати и, как была, кутаясь в простыню, помчалась на кухню. Трясущимися руками открыла шкафчик с посудой и выхватила тарелку, налила из-под крана воду и, едва не расплескав, отнесла на стол. На стул почти упала, положила руки по бокам от тарелки и сжала кулаки, пытаясь успокоиться. Это давалось с огромным трудом. От одной мысли, что с Ритой может случиться какая-нибудь беда, Лилю начинало буквально колотить. Но сейчас ей нужно сосредоточиться. Убрать всё лишнее. Иначе она ничего не увидит. Медленно выравнивая дыхание, девушка убеждала себя, что ничего не произошло, что её паника лишняя, что сейчас она посмотрит и убедится в этом. Стальные тиски, сжавшие сердце, постепенно ослабли, позволяя сосредоточиться на дрожании воды. Свет на кухне она не зажигала и сейчас, освещённая только сиянием луны, старалась не обращать внимание на неприятную нервную дрожь. Вода мерцала лунными бликами, которые становились гораздо ярче, чем должны бы были быть, сливаясь в пока едва различимые картинки. А потом неопытная ведьма увидела лицо сестры. Переполненные ужасом, остекленевшие глаза, рот раскрытый в беззвучном крике, перекошенные черты. Что она видит? Почему так испугана? Фокус сместился. Повергнутой в шок Лиле предстала картина из фильмов ужасов. Груда искорёженных тел, кровь, и сверкающий потусторонним огнём глаз монстр с оскаленной окровавленной пастью, впившейся в чьё-то горло. О боже! Оборотень?!! Зверь, словно услышав её, повернул свою жуткую морду, отпуская свою жертву и посмотрел прямо на неё. Дрогнули хищно ноздри и монстр двинулся к ней, скаля огромные клыки. Мир пошатнулся, задрожал, а затем она словно стала удаляться от мифической твари. Так будто пятилась назад. Секунда осознания и Лиля поняла, что это Рита пятится, тряся головой, почти скуля от ужаса. Она чувствовала панику сестры и ничем не могла помочь. Зверь двинулся за ней, мягко ступая, подкрадываясь. И Рита побежала.