Михаил холодно улыбнулся.
— Антоний всегда любил прихвастнуть. Впрочем, это свидетельствует в пользу его ума, ибо обычный тупой александриец не нашел бы, чем похвастаться. Но он всегда что-нибудь да найдет, спрятанное от остального мира, как крот, выискивающий червей.
Велисарий с Антониной рассмеялись.
— Остроумный отшельник! — воскликнул полководец. — День прожит не зря, хотя солнце еще даже не взошло.
Александриец внезапно стал серьезным и покачал головой.
— Боюсь, что нет, Велисарий. И может не встать вообще. Мы пришли сюда не для того, чтобы принести тебе солнечный свет, но чтобы тебе явить знак тьмы.
— Покажи ему, — приказал Михаил.
Епископ опустил руку в рясу и вынул вещь . Протянул ее вперед на ладони.
Велисарий слегка нагнулся, чтобы изучить вещь . Его глаза оставались спокойными. На лице отсутствовало какое-либо выражение.
Антонина, напротив, резко вздохнула и отшатнулась.
— Магический предмет!
Антоний покачал головой.
— Не думаю, Антонина. По крайней мере, к черной магии он отношения не имеет.
Любопытство пересилило страх, и Антонина шагнула вперед. Благодаря маленькому росту ей не требовалось нагибаться, чтобы внимательно изучить вещь .
— Никогда не видела ничего подобного, — прошептала она. — Я даже никогда не слышала ни о чем таком. О магических камнях — да. Но этот… в первое мгновение напоминает драгоценный камень или кристалл, пока не присмотришься повнимательнее. Затем… внутри… он подобен…
Женщина пыталась найти подходящие слова. Ей помог муж:
— Раскрывающемуся солнечному разуму, если бы мы вдруг смогли заглянуть под его бушующую страстями поверхность.
— О, прекрасно сказано! — воскликнул александриец. — Полководец-поэт! Солдат-философ!
— Хватит шуток! — рявкнул Михаил. — Полководец, ты должен взять это в руку.
Спокойный взгляд переместился на монаха.
— Зачем?
На мгновение под маской гостеприимного хозяина показался хищник. Но только на мгновение. Михаил в раздумье опустил голову.
— Не знаю зачем. Правда, не знаю. Ты должен сделать это, потому что так сказал мой друг Антоний Александрийский. Он самый умный из всех известных мне людей. Даже несмотря на то, что он — погрязший в грехах церковный иерарх.
Велисарий внимательно посмотрел на епископа.
— Так зачем, Антоний?
Епископ неотрывно смотрел на вещь у себя на ладони, драгоценный камень, который не был драгоценным камнем, почти невесомый, без острых углов, но с огромным количеством граней. Более того, появлялись все новые и новые грани, а старые меняли формы. Вещь казалась круглой, как идеальная сфера, о которой мечтали древние греки.