— О, так ты теперь мой спаситель, Алекс-герой?
— Да. Точно. И если тебе здесь так не нравится, то мы можем в любой момент вернуть всё на прежние места.
— Ты ещё такой малыш и не понимаешь, что угрозы — не лучшая тактика в разговорах со мной.
Возможно. Но что ещё мне остаётся, если все мои предложения ему по боку?
— В память о нашей мимолётной дружбе... — повернув голову в мою сторону, произносит Индра. — Я могу тебе пообещать, что, выйдя отсюда на своих двоих, совершенно точно сделаю две вещи. Для начала напомню Гаю о своём существовании и сделаю это так, что у него навсегда отпадёт желание обижать детей. Тем более объявлять им войны.
— Честно?
— Я всегда предельно честен. Но если тебе так хочется, я могу дать тебе расписку.
— Было бы неплохо. Мы ещё над этим подумаем. А что там со второй 'вещью'?
— Я так дико голоден.
— Ну это не проблема. Чего желаете? Очередной клубничный десерт?
— Как насчет сердца твоего заместителя? Я сожру его с огромным удовольствием, ещё бьющееся и горячее, — он щелкает языком, словно предвкушая вкус крови.
Ну и аппетиты у этого чертового монстра...
— Не думаю, что из этого что-то выйдет. Его сердце ещё мне понадобится.
— Ты же не дурак, Алекс-малютка, поэтому должен понимать: после всего, через что я прошел, месть — единственное, что меня интересует. И объект моей ненависти находится в шаговой доступности. Я своего добьюсь, и даже твои слёзные просьбы не смогут меня остановить.
С последним я был согласен: 'мои слёзные просьбы' — отнюдь не атомная бомба.
— А что насчет меня самого?
Индра откинулся на спинку стула, медленно меня оглядев, словно пытаясь понять, каким образом такой хлыщ собирается его останавливать. Я отстегиваю от пояса принесённые наручники, демонстрируя их, тем не менее, без особой уверенности.
Наверное, эту идею тоже можно смело назвать хреновой.
13 глава.
Не знаю, откуда взялось это бесстрашие. Вера моих старейшин в неиссякаемую одержимость Индры Элой или же моя 'мимолётная дружба' с Арни тому причина? С чего я решил, что вернувшийся из заключения, раздираемый ненавистью и жаждой возмездия, непрерывно провоцируемый наглым, самоуверенным видом своих врагов сын Иберии меня и пальцем не тронет?
Ему ведь уже нечего терять.
— Ты меня знаешь либо слишком плохо, либо слишком хорошо, — дал оценку моим действиям Индра, когда я защелкнул один массивный браслет на своём левом запястье, а второй — на его правом.
Я — камень на его шее, и этот груз должен значительно поубавить его прыть. Не то что бы я верил, будто Индра с телом, не вернувшим себе ещё и половины былых проворства и силы, сможет одолеть весь мой Совет, но во избежание различных эксцессов решил подстраховаться. Не самым удачным образом.