Один из обычных посетителей дома сделал страшно оскорбительное, неприличное замечание, что весьма естественно тетке и племяннику умереть вместе, чтобы на том свете так же ссориться, как они ссорились при жизни.
Решено было, что похороны будут в одно время и в одном месте, на одном из больших лондонских кладбищ. Окбурны имели свой склеп в Шесней Локсе, но старый моряк непременно приказал сделать свои похороны по возможности менее роскошными.
Перенесение тела его в Шесней Локс причинило бы слишком много неудобств, – но зачем, он также спокойно будет почивать во всяком другом месте, – говорил он спокойно, – итак, пусть его кладут в землю самым скромным образом, на ближайшем клабдище!
Душеприказчики вдовствовавшей графини сочли нужным принять эту простоту и в отношении ее похорон. Таким образом решили похоронить их вместе.
Дженни и Лора оставили Лондон, только когда все было кончено. Они хотели остаться в доме в Портленд-Пласе, пока там оставалось тело их отца. Но теперь, когда они помирились с его вдовой, не было необходимости спешить с отъездом.
Лора, увлекающаяся во всех поступках своих, почувствовала к графине сильную привязанность. Она объявила Дженни, что никогда еще не встречала женщины более достойной, а мне, прибавила она наивно, будет очень удобно останавливаться у нее, будучи в Лондоне. Дженни, со своей стороны, хотя ею руководили, не материальные интересы, охотно признала, что графиня с каждым днем более выигрывает в ее глазах.
«Она исполнила свою обязанность в отношении Люси, – сказала ей наедине мисс Сноф, – и никогда мать более не беспокоилась о здоровье своего дитяти, чем это делала она. В первую минуту я решила не оставаться здесь больше, но когда увидела ее доброту, ее милые ласки, которыми она дарила всех нас, я решила, что глупо было бы с моей стороны уехать. Она бы сама всецело занялась воспитанием Люси, но этому помешал граф. Я не удивлюсь, если она теперь захочет исполнить свое намерение».
Сестры занялись своими траурными костюмами. Костюм Дженни был приличный, подходящий для леди, хотя скромный. Лора, наоборот, не могла найти ничего достаточно шикарного. Сестра ее решилась сделать ей несколько замечаний по поводу расходов, но ей ответили только пожиманием плеч.
– Я уверена, что отец не забыл меня, – сказала Лора, – мне кажется, я вправе тратить то, что принадлежит мне! – И, обратившись к графине, она прибавила, – не правда ли, ведь отец, наверное, оставил мне часть своего состояния?
Вопрос был очень странен. Быть может, Лора, предлагая его, не была уверена, что желание ее исполнено? Однако леди Окбурн не могла сказать ей ничего положительного. Ей было неизвестно содержание завещания ее мужа; кажется, он сделал какое-то завещание несколько дней тому назад, потому что незадолго до рождения ее сына, он выразил ей желание устроить свои дела, сообразуясь с новыми осложнениями их семейной жизни, но содержание завещания ей неизвестно.