И слуга указал Лоре на маленький экипаж, стоявший у дверей, которого она раньше не заметила.
Ответ не поправился Лоре, и она повелительным тоном сказала: «Ваш барин дома ли»?
– Да, сударыня, но я не могу впустить вас. Он теперь должен уходить и нс может опоздать.
Лора, все еще стоя в дверях, быстро повернула голову, услышав шум шагов; из соседней двери вышел старик, очень худой, приблизительно лет шестидесяти.
Она приблизилась к нему:
– Господин Карлтон, я полагаю?
Это был лишний вопрос, потому что в этом человеке с его невысокой, стройной фигурой, гордой осанкой, правильными чертами и бесстрастным выражением лица она узнала своего мужа, который, несомненно, был бы таков, если бы над головой его прошло тридцать лет.
В сухом тоне, в решительных движениях старика, когда он обернулся к ней, чтобы ответить, она опять узнала этот тон, и все эти манеры, которые знала так хорошо.
– Я мистер Карлтон, что вам угодно?
– Я хотела видеть вас, сударь. Я с другого конца Лондона.
Мистер Карлтон бросил взгляд на карету Лоры; он увидел графский герб и блестящую ливрею (потому что слуги еще не носили траура), но откровенно говоря, он не особенно сильно уважал графов и смотрел на лакеев и экипажи, как на необходимые принадлежности приличной жизни, если только можно себе позволить эти издержки.
– Я очень жалею, – сказал он, – что вы приехали как раз в это время, молодая леди; но я не могу принимать у себя больных после трех часов; а три часа пробило две минуты тому назад; вы, вероятно, слышали внизу. Если я раз отступлю от моего правила, не будет причины не отступать от него всегда. Если вы можете придти завтра в…
– Я совсем не больна, – прервала его Лора.
– Не больны? Тогда кто же вы?
– Я жена вашего сына, сударь: леди Лора Карлтон.
Мистер Карлтон не выразил никакого удивления. Он равнодушно смотрел на Лору в продолжение одной или двух минут. Потом вежливо предложил ей руку и просил ее войти. В том, в чем он отказал бы клиентке за какую бы то ни было цену, он уступил своей снохе.
Он ввел ее в комнату нижнего этажа, которая, казалось, служила ему столовой; комната эта имела мрачный вид, с тяжелыми бархатными красными занавесами и с такою же мрачной мебелью. Слуга собирал «со стола остатки обеда, но хозяин остановил его:
– Накрывай, Джервасий.
– Только не для меня, – сказала Лора, садясь, – я сейчас ничего не хочу.
Джервасий ушел с подносом.
Тогда Карлтон, обратившись к Лоре, без малейшего следа волнения, любопытства или какого бы-то ни было, чувства, сказал:- Итак, вы та молодая леди, на которой женился мой сын? Очень хорошо! Желаю вам здоровья и счастья.