Старая леди, имевшая значительное состояние, оставила по 5000 фунтов стерлингов каждой из своих двоюродных внучек – Дженни и Люси Шесней.
Дженни могла получить назначенную ей сумму в течение года. Другие 5000 фунтов, капитал и проценты должны были остаться неприкосновенными до совершеннолетия Люси.
В завещании не упоминалось ни о Лоре, ни о Клариссе; до последней минуты своей смерти, старая графиня не могла простить Клариссе ее желания зарабатывать себе на свой хлеб, ни Лоре – ее тайный брак.
Трудно передать, что происходило в душе Лоры, ее огорчение и злобу, когда она увидела себя лишенною наследства отцом и теткой.
По своему пылкому, страстному характеру, похожему на характер отца, она до крайности могла увлечься самыми незначительными обстоятельствами. Она была однако спокойна в эту минуту.
Некоторые оскорбления Производят на нас такое сильное впечатление, что они хранятся на дне души нашей, где и умирают. Одно из таких впечатлений переживала Лора. Ни одно слово, ни одно замечание не сошло с ее языка; ни единым словом, ни движением она не выказала своей досады. Только в глазах ее на один момент блеснула злоба, схваченная на лету одним только поверенным в делах, и это было все.
Мистер Моль вынул четыре свертка банковских билетов каждый в 75 фунтов стерлингов. Он подал два из них леди Дженни – для нее и для Клариссы, один графине – для Люси и четвертый леди Лоре; она приняла пакет, не говоря ни слова. Можно было подумать по ее дрожащим рукам, что она бросит деньги в господина Моля, но она воздержалась.
– Он мог сделать меня богаче, – пробормотала она вечером, говоря с Дженни.
И потом сожалела о том, что это сказала.
Дженни тоже некоторым образом обманулась в своем ожидании; не в отношении денег, в этом отношении она была вполне удовлетворена и была очень благодарна своему отцу и тетке за оставленное ей наследство; но Люси, это дитя, которое она так нежно любила, из которой она в душе чувствовала себя в силах так же воспитать достойную женщину, как это могла сделать графиня, Люси была отнята у нее и отдана другой. О, это было сильное испытание для нее!
Дженни, как и Лора, не открывала эту рану своего сердца, но в противоположность Лоре она старалась залечить ее.
«Одной скорбью больше в моей жизни, полной испытаний, – думала она. – Я могу только молить Бога, чтобы Он дал мне силы перенести ее».
Графиня угадала и поняла сильное горе Дженни.
– Я бы ее совсем отдала вам, если бы мне это позволяло завещание, – сказала она Дженни, и слезы, выступившие у нее на глаза, говорили, что она говорит искренно. – Я к ней сильно привязана, но я никогда не была бы настолько эгоистична, чтобы отнять ее у вас. Она будет ездить к вам, когда только вы пожелаете, леди Дженни. Она больше ваша, чем моя.