– Как! Это вы, матушка Пеперфли! – Вскричала Юдио, заметив ее. – Я вас не видала уж целый век. Но вы совсем не полнеете!
– Ах, Юдио, я делаюсь ужасной, – сказала мистрис Пеперфли, – меня можно было бы водить на показ, как венок-сюдского гиганта, в особенности, если бы нашли приличный способ показать мои ноги: они приняли страшные размеры.
Говоря так мистрис Пеперфли приподняла немного платье и Юдио могла убедиться, что эти ноги в самом деле представляли необычайное зрелище.
– Мне кажется, вы мало двигаетесь, – сказала она.
– Мне двигаться! – Вскричала матушка Пеперфли. – Как можно говорить о движениях женщин моего сложения. Я чуть не умираю каждый раз, как меняю место. Во всем этом виновато мое ремесло, Юдио: постоянно сидеть у кровати или убаюкивать ребенка на коленях! Я никогда в жизни не делала гимнастических упражнений; понятно, что теперь я стала слишком полна. Но слава Богу, что я и так держусь; у меня еще хороший аппетит и я могу хорошенько пообедать каждый раз, когда представляется случай.
– Я на вашем месте ела бы меньше и в особенности не пила бы пива, – сказала Юдио. От пива вы еще больше полнеете.
При этих жестоких словах глаза мистрис Пеперфли наполнились слезами.
– Нет, Юдио, не говорите так, – говорила она жалобным тоном; – пиво для меня даже очень хорошо: оно меня поддерживает. Надо быть варваром, чтобы советовать женщине, проводящей целые ночи у постели больных, чтобы она отказалась от пива. Я перестану пить пиво, Юдио, только тогда, когда вообще не буду в состоянии пить ничего.
Юдио, которая про себя думала то же, не отвечала ничего.
– Вы, вероятно, здесь ходите за больным? Кто же живет в этом коттедже? Он еще недавно был не занят.
– В настоящее время я ни за кем не ухаживаю, я теперь в гостях, – ответила матушка Пеперфли. Я здесь прогощу некоторое время!
– Скажите, пожалуйста, кто же нанимает теперь этот коттедж?
– Его наняла одна вдова: ее теперь нет дома. А разве вы не знаете, Юдио? Она приехала сюда для того, чтобы открыть все обстоятельства, сопровождавшие смерть этой молодой дамы, я в этом убеждена. – Какой молодой дамы?
– Ну, этой бедной дамы, которая умерла от отравленной микстуры.
– Кто она? Откуда? – Прервала ее Юдио, вдруг заинтересовавшись.
– Обо всем этом я знаю не более того ребенка, который живет тут же. Женщина, за которою я ухаживала последнее время, стала поправляться и решилась поехать в Большой Венок к своим родным. Это была мистрис Таппер, жена мясника, у которой ребенок умер восьми дней от роду, как вы вероятно слышали. И так, это было месяц тому назад, мы наняли омнибус, я тогда в первый раз ехала в омнибусе; вы знаете, я очень редко езжу куда-нибудь, омнибус прекрасен, удобен и не трясет. Я проводила мою даму к ее матери, неся ее багаж, и меня угостили хорошим обедом – прекрасной бараньей лопаткой и тремя стаканами пива. Возвратившись на станцию, я села в омнибус, чтобы доехать туда и стала ждать поезда. Хорошо. Поезд приходит; тогда со мною Села вдова с маленьким ребенком. Она начинает говорить со мною и спрашивает, не знаю ли я дамы по имени Крав, живущей здесь где-нибудь в окрестностях. – Нет, сударыня. Я никогда не знала дамы с такой фамилией, кроме одной и то только короткое время и к тому же уже восемь лет, как она умерла странной смертью.