Леди Грей дала уклончивый ответ. Она никогда ни словом не заикнулась о тех подозрениях сына, которые она не могла оправдать и теперь не хотела говорить об этом.
– Поедешь ли ты, Стефен?
– Сию же минуту. Сегодня мне ничто не мешает, а я бы многим пожертвовал для того, чтобы доказать, что я всегда безукоризненно исполнял свою обязанность как доктор. Я, кажется, успею еще к первому поезду.
Фредерик, уведомленный раньше других о том, что происходило в суде, поехал на станцию Большой Венок, откуда послал телеграмму своему отцу. Он никак не способствовал открытию преступности Карлтона. Будь это в его власти, он, может быть, воспротивился бы этому, но раз эта преступность стала известна, он нашел необходимым, чтобы отец его присутствовал при разбирательстве дела.
Когда он вернулся из Большого Венока, предварительный допрос Карлтона продолжался в присутствии внимательной и взволнованной публики.
Его пока еще не судили, но хотели решить, оставить его под арестом или нет.
Никогда еще в Венок-Сюде не было такого волнения, даже в эпоху разбирательства дела о смерти мистрис Крав. Около здания суда собрались целые толпы народа, из которых лишь немногие могли поместиться в зале суда. Но все единогласно признали за Фредериком право присутствовать на суде как сыну того, которого некогда подозревали в столь преступной небрежности. Джон Грей находился уже в суде и Фредерику любезно предложили почетное место. В этот день все с особенным вниманием обращались с членами семейства Грей.
Допрос продолжался уже довольно долго. Мистрис Смит громогласно и без обиняков изложила все, что знала об этом деле, не стесняясь даже передать суду все свои предположения.
Ее не прерывали. Часто наши судьи, как и другие обыкновенные смертные, отличаются любопытством: они позволяли свидетелям говорить больше, чем можно было предполагать и, смотря сквозь пальцы законность того или другого показания, сами заменяют для себя закон.
Допрос Юдио уже начинался, когда входил Фредерик.
Обвиняемый, не в состоянии более воздерживать, прерывал ее поминутно, несмотря на замечания своего защитника, мистера Билитиера. Этот адвокат, которому неожиданно поручили защиту Карлтон, с которым он был в близкой дружбе, употребил все возможные усилия, чтобы благополучно повести его дело.
Карлтон твердо стоял на своем, не теряя присутствия духа. Он был очень бледен, но все в Венок-Сюде знали, что это был его обычный цвет лица. Временами он вставал со своего места, выходил из себя и пытался возражать. Глядя на него, всем приходила в голову мысль, что его место не на скамье подсудимых.