Нечаянное Счастье принца Велимира (Ткаченко) - страница 2

Как я уже говорила, день не задался с утра.

— Ринка, вставай! Ты проспала на работу. — Это сработало лучше любого будильника, и я подорвалась с постели, как укушенная за задницу львом, антилопа.

— Ма, а чего раньше не разбудила? И где Шелдон? — Шелдон — это моя собака дворянской породы и лучший друг, обычно он меня по утрам будит, чтобы погулять.

— Отец вывел.

Ясно. Ничего в этом хорошего не было. Значит у отца период трезвости, чувства вины и усиленного подлизывания к семье. Что будет дальше — я, знала точно: мать будет показательно от него воротить лицо, пилить, клевать, а потом он сорвётся и опять уйдёт в запой, проходили это мы уже ни раз.

— Мам, будь с ним помягче, прошу. — Только и проронила по дороге в ванную, зная, что взывать к ней бесполезно.

Собралась стремительно, благо, краситься мне не надо: Бог наградил, итак, яркой внешностью, которую косметика не украшала и подчёркивала, а делала вызывающей и вульгарной, ну, или я просто не владела искусством визажа.

— Если закончу поздно, ночевать не приеду. — Крикнула от дверей, хотя могла бы и не предупреждать. Вряд ли кто-то, кроме Стаса, заметит моё отсутствие, даже через неделю.

Вылетела из подъезда, уже зная, что на работу опоздаю, оседлала свою скотинку и взвыла. Бензин заканчивается, придётся ещё и на заправку заезжать.

В итоге, опоздала на тридцать минут, и в дверях меня уже встречал Кирилл, наш администратор, с предвкушающей гаденькой улыбкой. Этот индивид, был ещё одной моей проблемой. Из всех официантов, он, почему-то выделял именно меня: постоянно цеплялся и не только словами, руками тоже.

Девчонки утверждали, что он на меня запал, но если честно, в вопросах отношений между полами, я была полным нулём. Как-то не до этого мне было в последние годы: одевалась более чем скромно, на модные и нарядные вещи денег в семье не было, на тусовки не ходила, одноклассники мне знаков внимания не оказывали, да и моё сердце никто из них биться сильнее не заставлял. Кирилл, к слову, тоже мне совершенно не нравился, да и староват он для меня. Ему лет двадцать пять — точно.

Конечно, к восемнадцати годам, у меня в голове уже нарисовался идеальный образ мужчины — мечты, собирательный такой, из актёров с певцами, но что бы в жизни? Нет. Такого ещё не было, где они, те красавцы, а где я, простая рыжая официантка.

— Крутихина! Ты оштрафована на тысячу рублей. — Очень радостно объявил мне администратор. — Вычту из зарплаты.

Кстати, Арина Крутихина, это я, собственной персоной.

— Подавись. — Буркнула себе под нос.

Говорить о том, что штрафовать имеют право только компетентные органы, оправдываться или давить на жалость — было делом бесполезным. С нами разговор короткий: не нравится, двери вон за той берёзкой.