И как назло, пошла без сумки, так бы хоть написала Денису, чтоб уходил без нее. Обида, стыд, жалость к себе захлестывали, и казалось, в что сама Судьба окунула ее в эту вязкую горчицу, грозя утопить насовсем.
Сколько она просидела, она не поняла, казалось, что вечность, но на деле не дольше минуты. С грохотом хлопнула дверь, и Света чуть не подпрыгнула от неожиданности.
— Света! Немедленно иди сюда! — она не представляла, что в голосе Дениса может быть столько стали.
— Не выйду! — всхлипнула она.
— Ты хочешь, чтоб я перелез через верх и вытащил тебя, как улитку из домика. Я предупреждаю один раз. И он уже был.
Понимая, что так оно и будет, девушка от потрясения перестала плакать и послушно открыла дверь. Железной хваткой разгневанный мужчина схватил ее за руку и потащил в зал, усадив за столик.
Махнув рукой, он подозвал официантку, вместе с которой присеменила и администратор.
— Вы извините за такое досадное недоразумение. Это сын хозяйки, а отец его большой чиновник. И мальчик иногда устраивает нам неприятности. Ужин за счет заведения, надеюсь, поможет сгладить неприятный осадок? — девушка растянула улыбку, как бельевую веревку, на всю длину рта.
Света притихшей мышкой смотрела на Дениса. Она и представить себе не могла, что он может быть таким пугающим. Яркую веселость его глаз будто кто-то украл, исподтишка заменив на холодную темную бездну. Желваки ходили, как мельничные жернова, а кулак, неласково опустившийся на стол, буквально побелел о напряжения.
— Принесите, пожалуйста, папку для счета, — этими словами он встал и походкой сытого тигра направился к столику, где сидел обидчик с такими же, как и он мажорами.
Им только что принесли заказ, поэтому стол был уставлен так, что и пустого места не осталось. Лениво протянув руку, он взял с тарелки веточку зелени и, засунув ее в рот, нарочито вежливо спросил:
— Юноша, вы забыли извиниться перед девушкой.
— Что? Да ты знаешь, кто я?
— Так. Все понял, — Денис взял со стола тарелку с первым и переставил на другой столик. Затем отодвинул жестом сидящих на противоположном краю от хозяйского сынка и, взяв скатерть за два конца, опрокинул весь дастархан на него и завязал концы на узел на спине. И как вишенку на торт, водрузил ему на голову отставленную тарелку.
Вернувшись к своему столику, он положил две купюры с изображением Хабаровска в папочку и заговорщически шепнул остолбеневшим сотрудницам.
— Это вот чтоб камеры не работали, охрана не гналась, ну и там всякие службы. Ок?! — и, обращаясь уже к Свете, скомандовал: — Бежим отсюда. Придется опять к Караваевым.