— Да нет, я так, в шкафах разобраться.
— А-а-а… Не холодно ли? Для шкафов-то? Я понимаю, когда полетело что в машине, как у меня. А шкафы-то можно и на более тёплое время перенести… — в глазах Васи Никите почудилось понимание, и тот явно сочувственно закончил: — С другой стороны, раз захотелось шкафами заняться, то почему нет?
— Вот и я так решил, — улыбнулся ему Никита, помог выбраться на улицу застрявшему Хоббиту и плотно прикрыл дверь, чтобы в гараж не врывался холодный ветер.
Василий пришёл к нему примерно через час. Хоббит уже давно спал на переднем сиденье машины, заботливо прикрытый телогрейкой, а сам Никита и правда сортировал инструменты и крепёж, которых у его хозяйственного отца и у него самого имелось великое множество и до которых раньше всё не доходили руки ни у того, ни у другого.
Под мышкой Василий держал красный китайский термос в крупные аляпистые цветы, а в руках — трёхлитровую банку, наполовину заполненную жареной картошкой.
— Вот, Ленка моя с утра собрала, а я в бушлат укутал, она и не остыла. Давай, присоединяйся. Там, — он махнул головой в сторону небольшого рюкзачка, висевшего у него на плече, у меня ещё пироги… У тебя чаю нет? А то у меня на самом дне болтается. Выпил уже всё, не знал, что ты придёшь.
— Есть, — порадовал его Никита, — полный термос. Так что хватит.
— Ну, и отлично.
Они поплотнее закрыли дверь в гараж и задёрнули широкую штору из какого-то нетканого утеплителя, который отец Никиты повесил на старый электрический шнур, натянутый параллельно воротам. Штора эта не давала холодному воздуху, лезшему в морозы во все щели, попадать внутрь и даже создавала какое-то подобие уюта. В последнее время Никита стал ценить это ощущение.
— Ну, а теперь рассказывай, что случилось? — спросил Василий.
Картошка была вкусной, чай горячим, а пироги Васиной рукодельной жены пышными и такими ароматными, что Никита неожиданно почувствовал себя немного лучше и честно ответил:
— Семейная жизнь не ладится.
— Даже так?
Никита только вздохнул.
— Ну, тогда послушай меня. Я тебя постарше, и намного. И дам тебе один совет. Только ты не сердись и не обижайся, я от души. Потому как тебя с детства знаю, всегда считал отличным парнем и не хочу, чтобы ты себе ещё проблемы нажил…
— Говори, Вась, какие обиды…
— Если дела совсем плохие станут, ужом крутись, но первым на развод не подавай. Я твою Лику знаю. Помяни моё слово: подашь на развод сам, такого врага себе наживёшь, что только держись. Лучше потерпи немного. Думаю, ей и самой скоро надоест. Моя Ленка с Ликой твоей недавно на автобусе ехала. А они ж из одного двора, знакомы сто лет. Ну, и разговорились. Ленка моя долго челюсть подбирала после этого. Говорит, запросы у Лики такие, что ты и за сто лет столько не заработаешь, если, конечно, во все тяжкие не пустишься. А ты, насколько я тебя знаю, не пустишься. В общем, терпи. И скоро эта чудо-птичка — не сказать бы грубее — упорхнёт от тебя. А ты вздохнёшь свободно.