— Да не хотел я никогда этой свободы, — Никита махнул рукой и отвернулся. Его взгляд упёрся в отштукатуренную стену гаража, на которой ещё до свадьбы Лика, как-то пришедшая за ним, написала чёрной краской: ЛИКА, ХОББИТ, НИКИТА. Именно в таком порядке. Ему бы тогда ещё задуматься, кто он в её жизни.
— Ну, не хочешь — и не надо, — покладисто согласился Василий, сочувственно проследив за его взглядом. — Я и сам человек семейный. Мне вот, кроме моей Ленки, и не нужен никто. И без неё жизнь не в кайф. Она тут на каникулы с пацанами нашими к бабушке уехала. Так я первый день отдыхал, второй ещё туда-сюда, а на третий день взвыл, взял отгулы и к ним поехал. Но никто и не говорит, что ты один должен оставаться. Вот подожди. Уйдёт твоя цаца в свободное плавание, а ты только не хандри и по сторонам гляди. Может, счастье твоё совсем рядом, в соседнем дворе или на заводе нашем. А ты всё не туда смотришь…
— Ладно, — встал Никита, — спасибо тебе, Вась. Вот правда. Думаю, всё правильно ты сказал. Я это как-нибудь переживу. Дождусь, пока Лика дозреет, чтобы уйти. А там, может, всё и наладится.
— Вот! Молодца! А я что говорю? Кстати, забыл тебе рассказать: к нам тут в цех начальник твой заходил, интересовался, как нам с тобой работается. Не только я, но и все сказали, что ты отличный инженер. Думается мне, пойдёшь ты скоро на повышение…
— Поживём — увидим, — лишь отмахнулся Никита. — Чего раньше времени обсуждать?
Как и в их летнем лагере, в школе отношения среди старшеклассников были очень тёплыми и немного чересчур, на взгляд Агаты, свободными. У них было принято обниматься и целоваться при встрече, на переменах сидеть в обнимку на полу и вообще относиться друг к другу с большой нежностью. А ещё в своих одноклассниках Агата по-прежнему видела склонность к театральности, от чего страсти в старшей школе кипели нешуточные. То и дело кто-то начинал встречаться, ничуть не скрывая, а то и вовсе всячески демонстрируя возникшую приязнь. Но не менее часто и расставались. Со слезами, гипертрофированными страданиями и жаркими, но, как правило, недолгими перемириями, сотрясающими школу.
Молодые их учителя, кстати, от своих подопечных не отставали. Холостой директор Роман Олегович, долгое время встречавшийся, как небезосновательно заподозрили наблюдательные ученики с учительницей МХК яркой Ксенией Владимировной, неожиданно для всех женился на спокойной и гораздо менее симпатичной, на взгляд учеников, преподавательнице музыки. После этого один из школьных историков, явно влюблённый в неё, долгое время ходил с несчастным видом.