Я медленно оседаю на стул и безжизненно смотрю на то, как Дима затаскивает чемоданы внутрь. С победоносным выражением лица и ехидной полуулыбкой он заносит вещи сначала в прихожую, а после тянет их в нашу спальню. Я молчу и думаю что делать. Мысль о том, чтобы согласиться на предложение Матвея уж слишком сильно давит, но я отгоняю ее и понимаю, что лучше всего к подруге.
— Как тебе удалось это провернуть? — спрашиваю у своего скоро бывшего мужа.
— Молча, — он спокойно пожимает плечами. — Ты же дурочка в таких делах, Вероника. Помнишь, мы ездили у нотариусу? Так вот там ты эти бумаги и подписала. Помнишь, какой ты была? Доверчивой, влюбленной дурочкой, смотревшей мне в рот. Ты такой бы и была, если б не тот инцидент. Каюсь, прогадал, — он опускает голову, как будто ему и вправду жаль, но я ни на минуту не думаю, что это действительно так.
— Хорошо, что я открыла глаза, — спокойно говорю ему.
Я не нервничаю, не истерю, сохраняя ледяное спокойствие. Надеюсь на благоразумие нашего суда и то, что закон не оставит мать с двумя детьми на улице. А еще попробую попросить подругу найти мне адвоката, который бы разгромил иск Димы и разобрал его на атомы и молекулы.
Дима смеется и уходит шуршать в спальню, а я набираю подругу и прошу ее заехать за мной.
— Ты таки решила переехать? — спрашивает Ирка.
— Мне не оставили выбора, — со вздохом отвечаю ей.
— Матвей?
— Дима.
— А этот что учудил? — задается вопросом подруга.
— Приезжай, увидишь.
Я поднимаюсь со стула и захожу в спальню, где уже во всю орудует Дима. Механическими движениями он складывает свои вещи в шкаф и при виде меня снова улыбается, видимо, чувствуя, что победил. Я не хочу ссориться и что-то говорить, я просто достаю свой чемодан и складываю туда все, что Дима швырнул на кровать, освобождая место под свои шмотки.
— И что ты делаешь? — спрашивает он.
— А что? Незаметно? — огрызаюсь я.
— Ты куда-то собираешься? — осведомляется он. — Неужто к своему докторишке?
Я молчу, потому что не хочу спорить и выходить на ссору. Пока, на удивление, я совершенно спокойна.
— Так куда ты собираешься, Ника? — Дима подходит ближе и хватает меня за руки, не позволяя складывать вещи.
— Это тебя не касается, — зло шиплю ему в лицо.
— Касается и еще как касается. Ты ведь все еще моя жена, надеюсь, ты помнишь это? Так что я вправе знать, где и с кем ты находишься.
— Ты ошибаешься, Дима, если считаешь, что вправе что-то спрашивать. Ты потерял это право сразу же, как запихнул член в другую бабу, — я вырываю руки из его захвата и продлжаю закидывать вещи в чемодан.