Я погружаюсь в подготовку к свадьбе и каждый день уделяю общению с организатором, который интересуются буквально каждой мелочью, будь то цвет лепестков на цветах или выбор украшений на торт. Лощеный парень в клетчатом пиджачке бесит меня с каждым днем все больше и больше. Он ежедневно приезжает, звонит по утрам и вечерам, присылает мейлы на почту.
Он организатор и я прекрасно понимаю его желание сделать так, как хочет клиент, но в моем случае проблема в том, что клиент не хочет никак. Мне плевать, какие занавески будут висеть в зале, будет ли у нас свадебный торт и нужно ли нам танцевать на свадьбе. Мы выбрали практически все, наша свадьба через три дня и я радуюсь, что я перестану видеть Антонио и смогу вдохнуть полной грудью.
Я радуюсь ровно до тех пор, пока в комнату не приходит Маша — девушка из персонала и не говорит, что ко мне пожаловал Антонио. Я говорю ей, что сейчас спущусь, а еще спрашиваю где сейчас Матвей Алексеевич. Его, оказывается, нет. Я выдыхаю и спускаюсь вниз, где организатор уже ждет меня.
— О, дорогая Вероника, — он улыбается, а меня передергивает.
Я окидываю взглядом его бордовые штаны, больше похожие на лосины, желтый свитер крупной вязки и ботинки цвета хаки. Смотрю на высокую прическу “под ирокез” и хочу испортить его внешний вид.
Он. Меня. Раздражает.
Все в нем настолько невыносимо, что пока он что-то рассказывает, я думаю, как было бы прекрасно испортить его блестящие волосы или извалять в грязи идеальную одежду.
Меня впервые настолько раздражает человек, поэтому на мгновения я даже теряюсь. Антонио говорит и говорит, рассказывает о том, что подобрал идеальные занавески цвета марсала, а я понимаю, что все. Мое терпение достигло пика и готово выплеснуться наружу. Я даже встаю с дивана, куда Тоша, так про себя именую Антонию, увлек меня, и набираю в легкие воздуха, чтобы сказать все что думаю. В этот момент двери гостиной открываются и на пороге показывается Матвей.
Он коротко кивает моему собеседнику, не задержав на нем взгляд даже пять секунд, после подходит ко мне, целует в щеку и говорит, что будет у себя в кабинете.
— Погоди, дорогой, — зову его, останавливая на полпути к лестнице.
Мы намеренно играем комедию перед посторонними, делаем вид, что счастливы и души друг в друге не чаем. В действительности же я едва сказала ему пару фраз за прошедшие пару недель.
— Извини, но я плохо себя чувствую. Слегка кружится голова. Не могли бы вы с Антонио обсудить оставшуюся часть. Мы почти все утвердили, осталась пара моментов, — я искренне улыбаюсь и испытываю какое-то дьявольское облегчение от того, что спихиваю этого лощеного пижона на Матвея.