— Ой, — поймала она руку мужчины. — Ой, ой!
Я заглянула, что там такое. Ах, да, у Бориса ссадина на ладони, а Никуся — фанатичный доктор.
— Мамочка, у Боячки болячка не проходит! Можно я полечу? — завизжала кроха, увидев запыхавшуюся Викторику.
— Только если дядя не возражает.
— Принеси тогда Фырфыра, пожа-алуйста! — потребовала девчушка, не спрашивая разрешения у «дяди».
— Никуся — первоклассный врач, — широко улыбалась я, вспоминая собственное лечение, как малышка стукнула меня единорогом по голове. Наконец-то я буду отомщена! Сейчас Бориса отлупят по руке плюшевым зверем!
Так тебе, злыдень!
Однако моя версия лечения провалилась. Никуся сняла с Фырфыра несколько лент и начала аккуратно покрывать ими руку Бориса. Я снова довольно заулыбалась, едва не прослезившись от счастья, и кинулась помогать. Сейчас я воссоздам свои знаменитые рюши у него на руке!
Пока кроха возилась с тем, чтобы снять ленты, я осторожно перевязывала их в той же последовательности, что и на сорочке, блаженно мурлыкая. Девчушка сопела в такт. Собирая одну полоску ткани за другой, я внезапно ярко почувствовала, как погружаюсь в теплый, вяжущий запах сладкой сдобы. Как меня уносит куда-то в другое измерение, где нет ничего, кроме этого желанного аромата. Как я пропитываюсь им насквозь, до самых кончиков пальцев, будто амброзией.
Только строгое Никусино «До утра не снимай!» вернуло меня обратно в коридор.
Борис передернул плечами, словно невоспитанный подросток. Надо же, какой бунтарь! Пока я завязывала ему бантики из кружева, стоял паинькой и не шевелился.
— Не снима-ай! — пригрозила ему малышка пухлым пальчиком. — А то не заживет.
Родись я с деловой хваткой, давно бы запатентовала название «Целебные рюши», соединив мой первоклассный дизайн и чудодейственный дар белокурой конфетки. Раскупали бы на ура!
— Нам пора, до послезавтра, — Викторика крепко взяла Никусю за ручку и спросила у Бориса: — Уже придумал, что будет в следующем этапе отбора?
— Не при участнице, — кивнул он на меня.
Вот оказывается, какой честный! При посторонних людях. По крайней мере, Борис знает, что я, его главная головная боль, осталась в проекте.
— Серьезно, лучше не снимай, — улыбнулась Викторика, заметив, как мужчина теребит ленты. — Завтра с утра жди сюрприз.
— Ладно, девчушки, ладно! — Борис спрятал руки за спиной.
Я, не прощаясь с Главным, поспешила за мамой с дочкой. Конечно, ждала, что мужчина позовет «Аля, Аля!», чтобы извиниться или признать, что он зря вспылил и упрекал меня в зале. По-моему, каждый знает, что неприлично критиковать у всех на виду. Если что-то не нравится, отойти в сторонку и объясни спокойным тоном, а не устраивай публичную казнь.