— Во-первых, перестань мне выкать, меня это уже начинает раздражать, а во-вторых, я не спрашивал твоего мнения, — его голос звучал мягко и ровно, но решимость, которую я в нем уловила, заставила меня окончательно прийти в себя и четко понять — пора уже перестать быть мямлей и научиться давать отпор.
Я прошла вглубь комнаты, пропуская мимо ушей его язвительный и недовольный тон.
— Я посмотрю? — кивнула в сторону его груди, которая, действительно, с правой стороны выглядела, как один сплошной синяк. — С помощью пальпации я попробую определить сломано оно или нет. У вас сильная боль или терпимая? — я не решалась прикасаться к Антону, не получив предварительно его разрешения.
— У тебя, не у вас, — с нажимом произнес он. — Боль у меня терпимая. Но я уже сомневаюсь в твоей компетенции, потому что даже ребенок знает, что у каждого человека свой болевой порог. У меня с ним все в порядке, я могу терпеть боль достаточно долго.
— Вы, то есть ты, — поправила я саму себя и на секунду закатила глаза, чувствуя раздражение, что мужчине удавалось вывести меня из себя, буквально парой фраз и одним пристальным взглядом. — Ты просто невыносим! — выдохнула я. — Я всего лишь пытаюсь помочь…
— Тогда будь любезна делать это молча и то, что я попросил. Бинт лежит на столе, — он кивнул куда-то в сторону.
У меня появилась маленькая возможность осмотреть интерьер комнаты своего не настоящего мужа. Я подошла к столу, рассматривая скромную и простую обстановку спальни. Здесь чувствовалось присутствие женской руки, ну или мне попросту это казалось… Однако, мысль, что это была общая спальня Антона с той женщиной, на могиле которой мы сегодня побывали, вызвала неприятный холодок, который пробежал по спине и это стало для меня отрезвляющим пинком. Я взяла бинт и подошла к Антону, помогла ему одной рукой наложить повязку на грудь, и лишь в моменты, когда касалась мужской кожи, чувствовала нечто странное, словно покалывание на кончиках пальцев и неосознанно вздрагивала.
— И все же я бы показалась врачу. Ведь обо мне ты позаботился, когда я упала, — сказала я, когда мы закончили.
— Спасибо, — с теми же стальными нотками в голосе произнес он. — А теперь можешь идти, Нина. Я хочу спать.
— И бровь, скорее всего, нужно зашить… Нет, конечно, шрамы украшают мужчин, но просто эта рана глубокая и заживать сама по себе будет очень и очень долго…
Мужчина закатил глаза и гневно на меня поглядел. Я снова опустила взгляд на его грудь и немного ниже пояса. Выпиравший бугор в области паха заставил меня смутиться и осознать всю глупость данного положения. Я ведь была сейчас копией его жены, которую он, сам мне сказал сегодня, что любил. Боже… Мне и в самом деле следовало уйти, а не провоцировать его или что он там напредставлял себе, пока я касалась его тела и пыталась проявить заботу и внимание?