Она смеется, и этот звук эхом раздается во мне, от кончиков моих бледно голубых пальцев до самой макушки.
Из меня вырывается вой.
Катрина поспешно убирает голову от моей груди и смотрит на меня, нахмурившись.
― А вот выть было необязательно. Теперь у меня звенит в ушах. Ты просто чудовище какое-то.
Адель кивает.
― Сущий зверь.
― Монстр.
― Упырь.
― Но наш родной упырь.
― Это точно.
― Отныне и навсегда.
Катрина подносит костлявый палец ко рту, чтобы остановить Адель от дальнейших слов.
― Если конечно никто не перенесет отсюда его кости.
Они обе разражаются пронзительным заливистым смехом.
― Хорошо, что шериф не поймал его.
Адель пытается приобнять меня, положив руку на мою спину, и я снова ощущаю себя заключенным в клетку. Меня пробирает дрожь и я плачу.
― Хорошо, что он не был повешен на дереве, ― добавляет Катрина, ― иначе…
― Мы бы не смогли преследовать его, мучать и любить вечно…
Они берут меня за руку и поднимают за собой в воздух, и мы втроем летим через каньон, то взмывая ввысь, то вновь опускаясь, так стремительно, что все плывет перед глазами. Я не могу перестать плакать.
― Разве это не весело? Разве я не говорила, что это будет круто? ― спрашивает Катрина.
― Это да! ― отвечает Адель. ― Разве это не чудесно, любовь моя?
Но я не могу говорить. Осознание ужаса произошедшего лишает меня дара речи. Все, на что я способен, это кричать и выть, и мой голос эхом гуляет с одного конца каньона в другой.
Я всего лишь один из призраков в Лесу Мертвецов.
И два человека, которых я по-настоящему любил, две мои милые мертвые девушки, будут мучать меня здесь. Изо дня в день.
Вечно.
Глава 9
Звон в моих ушах не прекращается ― еще одно небольшое дополнение к списку мучений моего загробного существования. На несколько мгновений я сбежал от моих драгоценных мертвых девочек и теперь прячусь от них в лесу, укрывшись за колючими кустарниками. Прямо сейчас мои девочки парят над каньоном. Их голоса эхом раздаются по округе, они настолько пронзительные, что я сомневаюсь, что живые могут улавливать этот ультразвук.
Но он вполне может разбудить мертвого.
Я смеюсь про себя над собственной шуткой, а потом замираю, опасаясь, что случайно издам звук, который приведет моих мучительниц ко мне.
Такова теперь суть моего существования. Прятаться в страхе. Изо всех сил стараться оставаться незамеченным. Желать снова стать человеком.
Боюсь, что это желание никогда не покинет меня. Вряд ли я смогу забыть чувство удовлетворения от вкусной еды и хорошего вина, а также от моментов, проведенных в объятиях…
Мне приходится остановить себя. Не хочу вспоминать те времена, когда Катрина и Адель еще были милыми и соблазнительными созданиями.