Этой зимой Коста неожиданно для самого себя увлекся скульптурой. Как-то по окончании лекций он случайно забрел в скульптурный класс. В классе было пусто. Заспанный служитель неприветливо взглянул на непрошеного посетителя.
— Можно мне лепить? — робко спросил Коста.
— Так ведь приготовить надо, — нехотя ответил служитель. — На чаёк будет с вашей милости?
Коста пошарил в карманах. До очередной стипендии оставалось восемьдесят копеек. Но он без раздумий протянул служителю два пятиалтынных.
Тот сразу оживился.
— Выбирайте место. Что лепить-то будете?
— Вот… — Коста нерешительно указал на голову Давида.
Служитель ушел и через некоторое время вернулся с мешком глины.
Коста не представлял себе, что одно прикосновение пальцев к глине может доставить такое наслаждение. Сначала работа не ладилась, он не мог найти верных пропорций, глина ползла. Но уже на следующий день все пошло легче. И теперь свободное от рисунка время Коста проводил в скульптурном классе.
Копировать ему вскоре наскучило, он задумал собственную композицию — «Горцы». На переднем плане — горец, застывший с шашкой в руке. Остальные фигуры — кто с косой, кто с вилами или топором. Один — с книгой. Именно ему, горцу с раскрытой книгой в руках, принадлежит будущее. Он укажет родному народу путь к истине.
Коста долго не решался показать свою работу Чистякову. Но когда все же показал, профессор одобрял ее. Зато инспектор возмутился. «К чему прославлять дикарей?!» — заявил он тоном, не терпящим возражений, и велел отправить скульптуру на свалку. Однако служитель, помня о двух пятиалтынных или, может быть, просто из уважения к труду смирного чужеземного парня, сказал Коста:
— Заберите-ка ее, батюшка, к себе. Вдруг пригодится…
Коста унес скульптуру на чердак общежития, и когда вскоре Андукапар и Сайд зашли ею навестить, он потащил их наверх.
— Молодец! — одобрительно поцокав языком, сказал Сайд. — Надо бы всему землячеству показать, а? У нас скоро будет литературно-музыкальный вечер, заодно и выставим произведения первого художника и скульптора осетина. Согласен?
Коста засмеялся, он понял эти слова как шутку: какая уж там выставка!
Но Сайд вовсе не шутил. Через несколько дней в академию забежал Крымшамхалов — тот самый Крым, который жил по соседству с Хетагуровым в Карачае, — и, поймав в коридоре Коста, сказал:
— В субботу вечером ждем тебя в землячестве! Сайд заедет за тобой, поможет довезти работы…
Коста растерялся. Какие работы? Скульптуру «Горцы» и портрет горянки? Ведь ничего больше он не успел сделать за полгода учебы в академии! Так неужели показывать землякам эти ученические упражнения?