— Пять? Молодец! А инспектор и директор что учителю поставили?
— Не знаю, — грустно улыбнулся Коста. — Но мне — двойку. А теперь вот постель отобрали, из пансиона выгнали, в столовую не пускают.
— Ничего, друг мой, потерпи. Ты же знаешь, что нам назначают нового директора. А пока, если хочешь, поживи со мной холостяцкой жизнью. Будешь уроки давать, я подберу тебе купеческих сынков…
С той поры жизнь Коста стала куда интереснее. Он давал частные уроки, расписывал вывески. Правда, платили гроши, но много ли ему было надо? Зато чувствовал себя независимым человеком, успевал заниматься, читать в Лопатинской библиотеке.
Но вот наступил день, и Пузыревского действительно сняли.
Василий Иванович быстро подготовил выставку ученических рисунков и на самом видном месте разместил работы Коста.
Приезд попечителя учебного округа при наместнике Кавказа — Януария Михайловича Неверова — радовал гимназистов, — когда-то он был директором Ставропольской гимназии и оставил по себе добрую память. А со Смирновым они с тех пор сохранили добрую дружбу.
Неверов приехал не один — он привез с собою нового директора гимназии. Услышав об этом, Коста извлек давнишнюю свою карикатуру на Пузыревского, где тот был изображен с жандармской дубинкой в руках, и быстро набросал еще одну. Пузыревский в бычьем пузыре падает с облаков, вот-вот разобьется об острые скалы. — «Я вам… я вам покажу, любезные»… — истошно вопит он на лету. А наблюдающие за «полетом» гимназисты весело хохочут.
Новая карикатура рассмешила Смирнова, он молча положил ее в свою папку, и Коста понял, что Василий Иванович хочет показать ее Неверову.
Осмотр гимназии начался с выставки. Все знали, Неверов ценит молодые таланты. Это знал и Василий Иванович. Остановившись у работ Хетагурова, Неверов надел пенсне в золотой оправе, долго смотрел и сказал: «Недурно!.. Толк будет! Кто рисовал?»
— Хетагуров Константин, — ответил Смирнов.
Вечером состоялся большой ученический концерт. Зал был переполнен. Стоя возле стола, где торжественно расположилось все гимназическое начальство, а в центре — сам старик Неверов, Коста читал свои стихи. И вдруг каким-то боковым зрением он заметил, как Смирнов раскрыл папку и протянул «старику» карикатуру на бывшего директора. У Коста даже ноги задрожали. «Погиб, погиб»… — мелькнула мысль. А Неверов взял рисунок и, улыбаясь, протянул его новому директору. Гимназисты, сидевшие в зале, увидели карикатуру, раздался хохот, хлопки, и Коста, вконец смутившись, сбежал со сцены.
Друзья жали ему руки, хвалили, но теперь он уже не знал, — за стихи или за карикатуру?