Я сделал карандашный рисунок длинного, неясного следа ноги, пока его не стёрли ветры Сьерр, и по этому следу подобно палеонтологу, который по одной кости восстанавливает облик доисторического чудовища, я попытался воссоздать в своём воображении существо, которое его там оставило. Сам каирн также послужил темой для многочисленных эскизов, и я полагаю, что мне удалось сформулировать и по очереди обдумать все мыслимые теории относительно его назначения и облика тех, кто его построил.
Был ли это монумент на могиле какого-то межпространственного путешественника с Алгола или Альдебарана? Был ли он возведён в знак открытия и владения новой землёй неведомым Колумбом с Ахернара, высадившимся на нашей планете? Указывал ли он на местоположение загадочного тайника, к которому его создатели собирались вернуться когда-либо в будущем? Был ли он ориентиром между измерениями — иероглифический дорожный столб для других путешественников, передвигающихся между мирами, следующими из одной бездны в другую?
Все догадки были в равной степени справедливы — и столь же бесполезны. Моё человеческое невежество доводило меня до настоящего исступления перед этой сбивающей с толку тайной.
Прошло ещё две недели. Июль уже подходил к концу, когда я начал замечать некоторые новые феномены. Кажется, я уже упоминал, что в загадочном кругу перекроенного пространства вокруг каирна было несколько крошечных участков, на которых росли горные флоксы. Однажды, с изумлением, граничившим с настоящим шоком, я обнаружил необычайное изменение, произошедшее с их бледными цветками. Число лепестков удвоилось, и они сделались необычно огромными и массивными, приобретя яркие пурпурные и сверкающие рубиновые оттенки. Возможно, это изменение происходило постепенно, на протяжении некоторого времени, пока я не видел цветы, но вполне могло случиться и так, что оно произошло за одну ночь. Как бы то ни было, маленькие скромные цветочки приобрели великолепие асфоделей какой-то мифологической земли!
Пребывая за пределами людской досягаемости, они пламенели в этой зачарованной области, ограждённые незримой безмерностью. День за днём я возвращался туда, охваченный благоговеньем человека, ставшего свидетелем чуда, и видел их там, с каждым разом всё более яркими и огромными, словно они питались какими-то иными стихиями, отличными от привычного воздуха и почвы.
Затем, некоторое время спустя, я заметил подобное же изменение в ягодах на большой ветви можжевелового дерева, нависавшей над кругом с каменной пирамидой. Крошечные тускло-синие ягодки невероятно увеличились и окрасились в ярко-малиновый цвет, точно огненные яблоки какого-то диковинного райского сада. В то же время иглы на ветке можжевельника засияли тропической зеленью. Но на остальной части дерева, за пределами загадочного круга, листья и ягоды оставались прежними, без всяких изменений.