В лихорадке восторженного удивления и любопытства я распахнул дверь и вышел наружу, в море неземного аромата и мелодий, заполонивших окружающий мир. На восточном холме, как я и ожидал, замедляло своё вращение колесо света, неподвижно зависшее за башнеподобными можжевельниками. Лучи, как и прежде, были нежными и бесцветными, но теперь слабый свет луны не затмевал их блеск.
На сей раз я ощутил непреодолимое желание разгадать загадку этого посещения, желание, подчиняясь которому, я нёсся вперёд, спотыкаясь и устремляясь вверх, мимо скалистых валунов и низкорослых колючих кустов. Когда я добрался до вершины, музыка стихла до едва слышного шёпота, а колесо вращалось всё медленнее.
Рудименты той осторожности, которую представители человеческого рода всегда испытывали в присутствии непонятных вещей, побудили меня сбавить столь безрассудно взятый темп. Однако несколько огромных деревьев и гранитных выступов всё ещё отделяли меня от источника этих трепещущих лучей. Я прокрался ещё немного вперёд и с невыразимым волнением, словно присутствуя при некоей мистерии, увидел, что световые лучи в самом деле исходили из того места, где возвышался звездообразный каирн.
Взобраться по массивным складкам скалы и отыскать позицию, с которой я мог бы смотреть прямо вниз, на эту таинственную площадку, оказалось достаточно легко. Ползком, на животе, вдоль самых могучих и разросшихся можжевельников, я добрался до своей цели и теперь мог выглядывать из-за тяжёлой ветви, росшей горизонтально вдоль скалы у края обрыва. Суглинистая впадина, в которой был воздвигнут каирн, лежала подо мной. В воздухе, ровно и неподвижно, немного сбоку от каирна, висел необычный корабль, который я могу сравнить только с громадной открытой баркой, с выгнутыми кверху носом и кормой. В центральной его части, над фальшбортом, возвышалась короткая мачта или стройная колонна, увенчанная ослепительно ярким огненным диском, из которого, точно спицы из ступицы, исходили вертикальные, поперечно направленные лучи светящегося колеса. Весь корабль был изготовлен из какого-то полупрозрачного материала, так что я мог видеть смутные очертания простирающегося за ним пейзажа, и лучи изливались на землю сквозь его дно, немного теряя в яркости. Диск, насколько можно было видеть из того сильно стеснённого положения, в котором я пребывал, рассматривая барку, похоже, был на ней единственным подобием корабельного механизма.
Всё это выглядело так, словно полумесяц из молочного хрусталя спустился вниз, чтобы залить этот сумрачный уголок своим чуждым светом. И рог этого месяца находился не далее чем в шести или семи футах от гранитной стены, на которой располагался мой наблюдательный пункт!