В какой-то момент я сама стала насаживаться на пальцы Вани, которыми он снова и снова ласкал мой клитор, то подводя к краю, то специально оттягивая момент разрядки. Скотина.
— Ванечка, пожалуйста. Я больше не могу.
— Хочешь кончить? — опалял он мне губы горячим дыханием.
— А, Господи, конечно. Давай, ты же хочешь. Возьми меня.
Место потери девственности стало решающе неважным.
— Извини детка, матч завтра, сегодня только предварительные игры, — тихо заговорил Ваня и поднял взгляд, а затем и мои руки, которые буквально впивались в его спину.
— Сверху кашпо, возьмись за него.
— Что? — соображать что-то с его пальцами возле влагалище крайне сложно, но я неосознанно последовала его инструкциям и схватилась пальцами за прохладный металл тонких прутьев.
В следующее мгновение его пальцы покинули узкое убежище, что вызвало мой разочарованный стон и его смешок.
— Черт детка. Как я скучал по тебе. Эти придурки, даже телефон мне не отдавали. Сильно волновалась?
Все, о чем я сейчас волновалась это о пустоте внизу живота.
— Ваня. — только и выговорила я, а через пару минут, оказалась легко поднята в воздух, а между ног надежно поселились губы и язык Вани. Причем одна рука, тут же зажала мне рот, ибо я застонала уже в голос.
Как он это проделывал, я не знала, меня слишком захватили ощущения. Этот «поцелуй» между ног, казался самым лучшим, что я испытывала в своей жизни.
— О Ваня, Да, вот так. Чуть сильнее.
Он усилил давление языка и у меня перед глазами все поплыло. Даже приди сюда отец, я бы приказала Ване не останавливаться. Не прекращать этого бесконечного щелканья языком по клитору, ускоряющегося, невыносимого.
Тело стало дрожать, и я наконец поняла, что оргазм близок. Еще. Еще. Еще немного. О, да!
Экстаз накрыл меня волной всепоглощающего наслаждения. Восторг сравним был разве что, с полетом с парашюта. А я знала, что это такое. Меня трясло, внизу живота разразилась настоящая буря, и влага потекла по ноге
.
Мне хотелось ответить Ване тем же. Поэтому когда он прижал меня к себе, я нашла рукой пряжку его ремня и расстегнула. Он не воспротивился.
— Я не умею этого делать, — тяжело дыша, сказала я, доставая, член из боксеров. Он был гладким, бархатным, а еще я знала, что чистым. Ваня успел принять у нас душ.
— Но я очень хочу, — уточнила я, страшно смущаясь и наконец, решилась посмотреть ему в глаза. Они были осоловелыми, в них пылала похоть.
— Просто открой рот, я сделаю все сам, — хрипло напутствовал он, проведя пальцами по моим пересохшим губам и тут же поцеловал.
Мягко, нежно, неторопливо.