Ваня замялся и мельком посмотрел на покрасневших подруг. Лелю и Валю.
— Мне даже знать не хочется, как ты с ними собираешься расплачиваться.
— Ты права, тебе лучше не знать, — улыбнулся он и обхватив мой затылок рукой, прижался к губам.
Ресторанный зал на пятьсот мест взорвался аплодисментами и улюлюканьем. Наверняка такая толпа, затаив дыхание наблюдала за развитием событий, но меня это уже не волновало.
Только губы Вани имели значение. Только его язык, буквально терзающий мой. Его руки крепко, до хруста сжимающие мой стан.
Он оторвался от меня, только чтобы поднять на руки и повернуться к притихшей толпе.
— Друзья!
— Не друг ты мне больше! — шутливо крикнул один из его приятелей, и все рассмеялись. Ну, или почти все.
— Столы накрыты и ломятся от еды, заботливо приготовленной работниками ресторана. Спасибо тете Софии за такую стремительную организацию свадьбы, — распинался Ваня перед всеми.
— Мы оставляем вас, чтобы решить вопросы доверия раз и навсегда.
— В постельке? — хихикнула Леля, и я строго на нее взглянула, но улыбка так и не ушла с хитрого лица. Вот жучара. Я еще разберусь с ней.
— Мы предпочитаем у стены, — ухмыльнулся Ваня и снова крепко меня поцеловал, а потом и вовсе рассмеялся и понес из зала. От толпы. Туда, где останемся только он и я.
Вдвоем, вместе, навсегда.
Как глупо было подумать, что Лора беременна. Это все вечная неуверенность в себе. Ваня, он красивый. А я…
— Не накручивай себя, — строго сказал он, вызывая лифт. — Ты очень красивая. Просто, порой на себя забиваешь.
— Ты, конечно, мне этого сделать больше не позволишь? — зарделась я от комплимента.
— Конечно, — согласился Ваня и на мгновение замолчал, чтобы снова меня поцеловать.
— Значит любишь? — спросила я уже в номере, увернувшись от домогательств мужа.
— Люблю.
— А почему молчал?
— А ты почему молчала?
Глупо невероятно глупо, стоять посреди шикарного номера, после собственной свадьбы, о которой неделю назад еще ничего не знала и говорить о чувствах. Но мы говорили, потому что я не могла лечь в постель с мужчиной не знаю, любит ли он меня. А то есть замуж выйти могла?
— Я девушка? — предположила я самый очевидный ответ. — Нам положено сидеть и ждать, когда принц подъедет на вороном жеребце.
Ваня усмехнулся и одним движением стянул с себя белую рубашку, демонстрируя свой накаченный, упомрочительный торс. Хотелось припасть к нему поцелуем и повести из них дорожку прямо к пряжке ремня, которую он нагло расстегивал.
— Могу предложить жеребца. С принцом тебе не свезло.
Он конечно лукавил, потому что для меня был самым настоящим принцем и жеребцом. Еще недавно для всех, теперь он стал только моим.