Когда все уже сели за стол, в дверь еще раз позвонили, и я встала, чтобы открыть.
— Привет! — радостно сказала Макс и бросилась мне на шею.
Она изменилась. Её макияж был лёгким, волосы ровно уложены, а не взлохмачены. И впервые она надела платье и бежевые балетки к нему. Я привыкла видеть свою Макс в каких-нибудь вызывающих нарядах, кричащих цветах. А не такую: простую и милую. Всё, что осталось от того образа, — цвет волос.
— Привет, — сказала я, когда она всё же отпустила меня. — Ты… ты очень красивая. Я даже не сразу тебя узнала! — улыбнулась я.
— И я сказала ей тоже самое, — я подняла голову и увидела Джин — подругу Хардина. Она улыбнулась, глядя на Макс и притянула её к себе. — Но она до последнего не верила мне и говорила, что не хочет быть посмешищем.
— И в корне была не права, потому что, Макс, ты прекрасна, — сказала я, а она слегка покраснела. Видеть покрасневшую Макс для меня опять же шок.
— Полегче, — сказала Джин, приподняв брови. — Я ревнива, а удар у меня сильный.
— И ты будь полегче, Джин, — смеясь, сказал Хардин, а его руки снова оказались у меня на талии и притянули к мужественной груди. — Эта девочка — моя, — его губы опустились, чтобы поцеловать моё плечо. Я заметила, как глаза Макс широко открылись от удивления, а Джин просто закатила свои и прошла вперед, закрывая дверь.
— Самец, перестань уже метить свою территорию, — сказала Джин, снимая свою куртку. — Здравствуйте, мистер и миссис Стоун, — сказала Джин, взяв за руку Макс и проходя к столу.
— Перестань, — прошептала я и попыталась отстраниться от губ и рук Хардина, которых вмиг оказалось слишком много.
— Никогда не думал, что так омерзителен девушкам, — произнес он, когда всё же отстранился от меня.
«Не омерзителен! Всё как раз-таки наоборот. Это слишком для меня желанно» — это был первый раз, когда в голове были мысли, и мне безумно хотелось озвучить их, но губы кто-то, словно склеил и не давал этого сделать.
— Пойдём к остальным, — вместо этого сказала я.
Миссис Стоун о чём-то радостно переговаривалась с Джин, а мистер Стоун хмуро смотрел на неё и Макс, что уже что-то рассказывала Софии.
— Сын, — сказал мистер Стоун, когда мы с Хардином вернулись за стол. — Может, в этом году ты прочтёшь молитву и разрежешь индейку?
Хардин застыл и шокированными глазами уставился на отца. Я чувствовала, что для него это важно. Ему было нужно это одобрение отца. Нужно признания того факта, что он уже взрослый и стал настоящим мужчиной. Чтобы как-то вывести Хардина из задумчивости, я взяла его за руку и сжала её. Он бросил на меня быстрый взгляд и улыбнулся. А потом он взял за руку и Софию, что сидела рядом с ним.