- Ты оставил Келлера здесь на все это время? - В ее голосе звучит обвинение. Словно я должен был похоронить этот кусок дерьма.
Я извлекаю канистру с бензином из грязи и обливаю им Келлера. Вылезая из ямы, отвечаю ей:
- Нельзя сжечь свежий труп, - я занимаю место рядом с ее хрупкой фигурой и достаю из кармана коробок спичек. Я чиркаю одной и наблюдаю за тем, как огонек танцует, подрагивая в воздухе, прежде чем бросить его в бочку.
Наступает напряженная пауза, когда спичка догорает, а затем огонь с ревом оживает до высокого пламени, быстро охватывая тело словно в аду.
- Люди думают, что все, как в кино, - произносит Макенна. - Мне доводилось исследовать места пожаров. Наполовину обугленные тела. Всегда что-то остается.
Я украдкой бросаю взгляд в ее сторону, гадая, насколько это ехидное заявление должно было оскорбить меня.
- Если только ты не убедишься, что это не так.
На меня накатывает осознание, что мы с ней сейчас разговариваем. Этот разговор тревожил меня, но впервые с тех пор, как началась эта трагедия, мне захотелось поговорить с другим человеком.
- Бензин выгорает, - продолжаю я. - Поэтому необходимо постоянно подливать горючее в огонь. Горящее тело выделяет жир от термического воздействия. Так что ты не сможешь сжечь тело, как хворостину на костре в детском лагере. Металлический каркас емкости отражает поглощаемое тепло. Тело горит быстрее и тщательнее. И ничего не нужно подчищать. Двух зайцев одним выстрелом.
Она смотрит прямо на меня.
- И ты так детально изучил этот вопрос только для того, чтобы избавляться от тел?
- Я использую сварку и ламповую горелку для выдувания стекла. Так уж получилось, что в искусстве действуют те же принципы, что и в смерти.
- Я на это не куплюсь. Смерть уродлива. Нет ничего поэтического или художественного в передозировке или, - она сурово смотрит на меня, - в убийстве.
Я засовываю руки в карманы.
- Огонь по своей природе наиболее приближен к понятию очищения души. Пламя очищает.
-Значит, ты приносишь искупление их душам? - спрашивает она. - Так вот чем ты оправдываешь свои действия?
Я придвигаюсь ближе к ней, заставляя ее поднять глаза.
- У меня есть все необходимые оправдания. Их души ничего для меня не значат... если только они не будут гореть в Аду, когда я с ними покончу.
Она моргает.
- А как насчет грудной клетки? - в ее голосе слышится вызов. Тон звучит почти... взволнованно.
Я подозреваю, что этот диалог больше всего похож на настоящий разговор - и для нее тоже. С тех пор как она потеряла своего напарника. Потому что она больше не детектив.