») вышла двадцать лет назад, накануне Дьен Бьенфу, и который видел, как и Эдвард Томпсон, глубокий политический кризис, отделяющий Францию от Индокитая, то разница бросается в глаза. В необычайно интересной главе под названием «На вьетнамской дороге» (возможно, некий отзвук «Королевской дороги»), Мюс просто говорит о французской институциональной системе и ее секу-лярном насилии над священными ценностями вьетнамцев. Китайцы, говорит он, лучше понимают Вьетнам, чем Франция с ее железными дорогами, школами и «administration laique».>113 Без религиозного мандата, имея лишь смутное представление о вьетнамской традиционной морали и еще меньшее понимание местного нативизма и чувств, французы были всего-навсего нерадивыми завоевателями.* Подобно Томпсону, Мюс видит связи, соединяющие европейцев и азиатов, и вновь как и Томпсон, он высказывается против сохранения колониальной системы. Он высказывается за независимость для Вьетнама, несмотря на советскую и китайскую угрозы, однако предпочел бы, чтобы франко-вьетнамский пакт дал Франции определенные привилегии в ходе восстановления Вьетнама (это тема заключительной главы «Que faire?» («Что делать?»)). Все это весьма далеко от Мальро, но при всем том — лишь незначительная вариация европейской концепции опеки в отношении не-европейцев — пусть даже и просвещенной опеки. Он не может в полной мере признать, что то, чем озабочен западный империализм, стало противоречивым национализмом третьего мира, который настроен не сотрудничество, но на борьбу.
II. Темы культуры сопротивления
Мучительно и медленно решаемому вопросу о возвращении географической территории, что со-
* Mus Paul. Viêt-Nam: Sociologie d'une guerre. Paris: Seuil, 1952. P. 134—135. Книга-лауреат премии Фрэнсиса Фитцджеральда 1972 г. об американской войне во Вьетнаме «Fire in the Lake» также посвящена Мюсу.
ставляет суть процесса деколонизации, как и в случае с империей, предшествует картирование культурной территории. После периода «первичного сопротивления», буквальной борьбы против внешнего вторжения, наступает период вторичный, т. е. сопротивление идеологическое, когда усилия направлены на то, чтобы восстановить «разрушенное сообщество», спасти или восстановить, несмотря на давление колониальной системы, как об этом говорит Бейзил Дэвидсон, чувство и факт сообщества.* В свою очередь это открывает возможности образования новых независимых государств. Важно отметить, что мы здесь ведем речь не об утопии — идиллических нивах, так сказать, — обнаруженных в их личном прошлом интеллектуалами, поэтами, пророками, лидерами и историками сопротивления. Дэвидсон говорит об «экзотических» («otherworldly») посулах, которые порой давались на этой ранней фазе. Некоторые, например, отрицали христианство и ношение западной одежды. Но все они представляют собой реакцию на унижения колониализма и ведут к «главной заповеди национализма: нужно найти идеологические основания для более широко-