Олег задохнулся, неосознанно сжимая ее крепче и задерживая дыхание, чтоб не спугнуть. И слушал, упивался тем, как она затихает, как она успокаивается в его руках, как выравнивается дыхание и обмякает напряженное струной тело.
Он поймал себя на непередаваемом ощущении правильности происходящего. Правильности ее тела в своих руках, ее уютного сопения в шею, ее запаха, одурманивающего и успокаивающего одновременно.
А потом Марина оторвалась от его груди, посмотрела в глаза так, что сердце в очередной раз остановилось от нежности, и мягко и неловко прикоснулась к его губам.
Олег, откинувшись на стену, не проявлял инициативу, кайфуя от ощущений.
Губы Марины, соленые и припухшие от слез, были невозможно горячими, податливыми и вкусными. Она обхватила его лицо ладошками, прижалась теснее, целовала, не останавливаясь, смакуя вкус, словно в последний раз.
Словно после ничего больше не будет.
Олег не понял, отчего у него возникла именно такая мысль, поэтому просто откинул ее в сторону, полностью сосредоточившись на происходящем.
На внезапно инициативной и горячей своей женщине.
Обычно, его активные дамы не заводили. По натуре своей хищник, он, конечно, не отказывался, когда предлагали, но все же любил выбирать сам. И первые шаги делать сам. Правда, дальше первых шагов обычно трудиться не приходилось, но и ощущения, что он жертва соблазнения, не было.
В Марине его в их первую встречу завело именно ее сопротивление, ее попытка, несмотря на явный интерес, оттолкнуть. И дальше она скорее покорялась, как добыча охотнику, чем первая проявляла желание.
Когда охотничий инстинкт успел перерасти в нечто большее, Олег не знал. Да и не пытался анализировать. Действовал, по своему обыкновению, работая на опережение.
И поэтому был удивлен, что ему нравится, что Марина сама ищет такого рода утешительной ласки.
Он, не разрывая поцелуя, где не удержался и все же перехватил инициативу, мягко провел по бедрам, поднимая полы халатика и лаская пальцами промежность сквозь хлопковые трусики. Марина застонала ему в рот, тихо и сладко, и с готовностью раздвинула ноги, впуская его пальцы, которые, почувствовав свободу, тут же отодвинули в сторону ластовицу и проникли в мягкую плоть. Горячую и уже влажную.
Олег, чувствуя, как возбуждение бьет прямо в пах, доставляя дискомфорт, хорошо знакомый каждому мужчине, ловко переместил Марину так, чтоб ее ноги расположились по обе стороны от него, чуть отодвинулся от стены, давая простор для маневров. Конечно, хорошо бы на кровать переместиться, там удобнее, однозначно, но Марина была настолько поглощена происходящим, настолько тянулась к нему, стремясь, как виноградная лоза, обвиться, слиться с его телом, что все мысли о неудобстве ушли на задний план.