Я блефовал, и блефовал по-крупному. Я совсем не знаю, как относится бабушка Милы к ней, и не знал, как обстоят отношения между ее кланом и гномами. Вот только оставлять этого самодовольного индюка с его деньгами в покое, я не собирался.
— Пожалуй, я услышал достаточно, — озвучил свое решение правитель. — Это мой город и мой мир, и законы тут мои. Так что слушайте мое решение! Аарон Высокая гора, тебе надлежит выплатить Михаилу Ма’Фону компенсацию в виде одного миллиона золотых! В случае твоего отказа, я подам прошение в совет родов гномов, на смену управляющего рода в отделении банка на Монстере. Им будет интересно послушать, как ты своими неосторожными действиями чуть не вовлек их в войну с Небесными Девами.
Если до этого я думал, что гном побелел, то сейчас, он и вовсе стал как мел. Он трясся, будто его хватил удар. Но что самое главное, он кивал, судорожно кивал. Видимо совет родов явно не одобрил бы действий хранителя Высокой горы, а значит мой блеф ударил в самую болезненную точку.
— Да, сейчас, деньги у меня с собой, — достал Аарон из-под рубахи кулон в виде большого амбарного замка. — Только простите пожалуйста, золото нынче в дефиците, а серебра не хватило, мне пришлось доложить медью.
Сказав последние слова, гном активировал пространственный карман и на полы залы полились реки монет. Серебро и медь буквально заполняли собой огромное помещение. Чтобы не попасть под этот поток метала мне пришлось деактивировать амулет хумунизации и на крыльях добраться до возвышения правителя. Тут, кстати, все было спокойно, барьер, который я не заметил, когда только вошел, заставлял потоки монет обтекать возвышение, оставляя это место единственным не погребенным под завалами.
Тэлиг сидел на месте и спокойно смотрел как гном вытряхивает последние монет из своего пространственного кармана и кидает их со злостью в защитный барьер.
— Подавись! — пунцовым цветом отливала кожа гнома, явно намекая на то что он в бешенстве.
Резкие смены настроения этого старикана думаю любого в могилу сведут. То он боится и пытается бежать, то стремительно впадает в припадок, а после обличительной речи так и вовсе впадает в ярость. Тот еще фрукт.
Стражи, стоявшие у входа двумя истуканами, даже не дернулись остановить хамоватого гнома, лишь после того как он пинком отворил входные двери, они подошли к ним и аккуратно прикрыли.
— Сколько себя помню, этот вздорный старик всегда был злым и алчным, лишь раз в жизни любой, кто с ним знакомится видит его добрым, — неожиданно заговорил Тэлиг. — Он проверяет свою родовую способность, на новом знакомом, и если тот его замечает, то убить или подставить будет куда сложнее.