Серебровский пожал плечами.
— Пожалуй, нет.
— А пить он научится. За этим дело не встанет. Лишь бы дальше так воевал. Или ты не веришь в его кровь.
— Да ну тебя, — отмахнулся Серебровский, — или мы с тобой не в одном обществе? Скажи лучше, этот парень, еще набирает вассалов? Если он такой, как ты расписал, ему понадобиться много воинов.
И уже не презрительно, с почтением, посмотрел на Игоря. Граф был слишком старым воином, чтобы видеть только внешнюю оболочку челоевка.
Милорадович усмехнулся:
— Вот проспится и спросишь у него, — Милорадович придержал Игоря, скользившего со стула на пол. — Знаешь, когда я вернулся с юга в столицу, навиделся такого, что считал — Ордену пришел конец. А потому поступил в первую набиравшуюся центурию, чтобы погибнуть с ней и не видеть своего позора, творившегося вокруг. Ладно, не пытайся возражать, вы в столице и сотой доли не видели, что творится в провинции. Ордена, по сути, нет.
Так вот, все к этому и шло. Мы напоролись всего в пяти верстах — представляешь в пяти верстах от столицы! на ватагу нечисти. Центурия вместо того, чтобы растоптать ее, впала в панику и стала разбегаться. Я подумал, что останется нас человек пять-шесть ветеранов, и мы сложим свои голову, а потому и не пытался что-то делать. И вдруг появился этот парень. И не поверил бы, что сын Гроссмейстера окажется в этой помойке. Однако он оказался и поднял трусов и малодушных в бой. И ты теперь знаешь, чем все закончилось. Рядовая центурия из новобранцев разнесла в дребезги нечисть!
Я снова хочу жить. У нас есть вождь. Правда, он слишком молод и не умеет пить. Зато он умеет вести за собой людей. И он может быть Гроссмейстером и спасет всех нас. Чего тебе еще надо, друг?
Утром Игорь проснулся с дикой болью в голове, противным привкусом во рту и полной амнезией о вчерашнем вечере.
Он зашевелился и застонал от усилившейся боли в голове. Как же он напился вчера. И главное, зачем?
Рядом кто-то зашевелился. Игорь испуганно посмотрел на незнакомую спину, но когда незнакомец повернулся, это оказался Иван Иваренковым.
— Тяжко, Ваша Милость?
Игорь только застонал, не в силах пошевелить разбухшим языком.
Иван понятливо кивнул и исчез из комнаты. Игорь прикрыл глаза, чтобы хоть как-то бы утихомирить боль, но дверь хлопнула и пришлось открыть глаза. Это был Иван с кувшином.
— Попробуйте, Ваша Милость, рассол.
Игорь думал, что не сумеет и пошевельнуться, но при волшебных словах рассол — вода! приподнялся, и ему в рот потекла волшебная влага. Она живительным потоком прокатилась по рту, оживила иссохшие внутренности, и Игорь почувствовал, что оживает.