Третьей вещью, поразившей меня, был обращенный ко мне взгляд. Вам следует ожидать этого, если вы позволяете волосам закрыть ваши уши. Именно в этот момент люди начинают понимать, что вы не такой, как все. И вы ожидаете взглядов, но никак не можете привыкнуть к ним.
В тот момент на меня пристально смотрели четверо водителей, сидящих за одним столиком, еще двое за стойкой, пара пожилых женщин в дешевых меховых шубах и с подсиненными волосами, повар и неуклюжий парень с руками в мыльной пене. В самом конце стойки сидела девушка, но она смотрела не на меня, а на дно своей кофейной чашки.
Ее присутствие было четвертой поразившей меня вещью.
Мне уже достаточно лет, чтобы знать, что никакой любви с первого взгляда не существует. Это все выдумано поэтами для восторженных подростков, так?
Но когда я увидел ее, я почувствовал что-то странное. Вы посмеетесь надо мной, но вы не стали бы, если б видели ее. Она была почти непереносимо прекрасной. Без сомнения, все вокруг тоже об этом знали. И пристальный взгляд, обращенный на меня, когда я вошел, наверняка раньше был обращен к ней. У нее были волосы цвета антрацита, такие черные, что казались почти синими под лампами дневного света. Они свободно ниспадали на потрепанные плечи ее желто-коричневого пальто. Кожа ее была молочно белой и лишь слегка была подсвечена пульсирующей под ней жаркой кровью. Черные, бархатные ресницы. Серьезные, совсем чуть-чуть косящие глаза. Большой, подвижный рот. Прямой патрицианский нос. Не могу сказать, как выглядела ее фигура. Меня это не интересовало. И вас бы не заинтересовало тоже. Все, что было нужно для ее облика, — это лицо и волосы. Она была совершенна. Это единственное подходящее для нее слово в английском языке.
Нона.
Я сел через два стульчика от нее, и повар, исполнявший по совместительству обязанности официанта, подошел ко мне и спросил: «Что угодно?»
«Черный кофе, пожалуйста».
Он отправился за кофе. Кто-то у меня за спиной проговорил: «Ну вот, наконец-то Христос вернулся на землю, как мне всегда обещала моя мамочка».
Неуклюжий мойщик посуды рассмеялся. Водители за стойкой присоединились к нему.
Повар принес кофе, небрежно поставил его на стойку, пролив несколько капель на оттаивающее мясо моей руки. Я отдернул руку.
«Извините», — сказал он равнодушно.
«Сейчас он сам исцелит свою руку», — сказал один из водителей за столиком своему соседу.
Выкрашенные в синий цвет дамочки заплатили по счету и быстро смылись. Один из водителей прогулялся к автомату и опустил в него еще один десятицентовик. Джонно Кэш запел «Парень по имени Сью». Я подул на кофе.