— Это было ужасно… ужасно! — произнесла она каким-то придушенным шепотом.
— Вы узнали голоса? — спросил я.
— Вне всякого сомнения, это был голос Генри Слоукомба, — сразу же ответила она.
— Что скажете про другой голос? Голос Делии, находящейся у подножия дуба?
Она медленно подняла голову и довольно долго смотрела на меня, ничего не произнося.
— Отец был прав, — наконец прошептала она, — это должно быть какое-то перевоплощение. Они абсолютно одинаковы.
— О чем это вы?
— Их голоса… — В ее глазах читалось подлинное недоумение. — Их совершенно невозможно различить…
— Вы хотите сказать, что голос Делии тождествен голосу Марты?
— Да… — Она энергично закивала. — Это меня пугает, лейтенант.
— Имеется альтернативное объяснение, — хмыкнул я, — и весьма простое. На этой ленте записан голос Марты.
— Голос Марты?
Она с минуту недоуменно глядела на меня.
— Но это бы означало, что она находилась вместе со Слоукомбом в комнате, когда работал магнитофон.
Очевидно, до нее дошло все значение сказанного, потому что ее шелка затрепетали.
— И что, она его убила?..
— Совершенно верно, — холодно произнес я, — есть масса вопросов, которые я хочу задать Марте прямо сейчас.
— Но вы не можете, — быстро заговорила Джастин, — она же…
— Спит. — Я усмехнулся: — И будет спать до полудня. Так мне сказал доктор. Потому что ее старшая сестра предусмотрительно одурманила ее лошадиной дозой снотворного!
— Что вы хотите сказать? — рассердилась Джастин. — Я сделала то, что считала необходимым для Марты в тот момент, не могла же я знать…
Я нетерпеливо махнул рукой, она внезапно замолчала.
— Меня волнует только одно, — я повысил голос, — Марта не в состоянии отвечать на вопросы в течение ближайших шести-семи часов, и, как я полагаю, это весьма удобно для кого-то. Беда в том, что пока я не могу решить — для Марты или для вас.
Ее глаза с такой яростью глянули на меня, что я безошибочно определил: в этот момент в ее голове промелькнуло несколько десятков самых мучительных видов смерти для меня. Она с явным трудом взяла себя в руки и заговорила спокойным голосом:
— Могу я идти, лейтенант?
— Почему нет?
Я мысленно заключил пари сам с собой, когда она двинулась к выходу, и выиграл его, когда Джастин остановилась у порога и оглянулась.
— Я вам уже раз сказала, лейтенант, что вы сукин сын, — задумчиво произнесла она, — но только сейчас сообразила, что это неверно.
— Благодарю вас.
— Правда заключается в том, что вы трудно распознаваемый сукин сын, — заявила она еще более задумчиво, — а это колоссальная разница.
Джастин выскользнула в коридор, я же повернулся к Сэнджеру и убедился, что его брови явно стремятся добраться до края шевелюры.