— Одно несомненно, лейтенант, — произнес он почти благоговейно, — жалованье вам достается нелегким путем!
— Судя по тому, как складываются дела, я серьезно подумываю о том, что мне надо вежливо попросить Делию перебраться назад, в ее обитель у подножия старого дуба, — угрюмо пробормотал я, — как одна девица сказала морячку, хватит — значит хватит для одной ночи. Так что почему бы нам не убраться отсюда, Эд?
— Вы только что произнесли волшебные слова, — просиял он, — я доставлю магнитофон и «дипломат» в ваш офис где-то около двенадцати, пойдет?
— Вы настоящий денди, приятель, — заверил я его, — сам я не рассчитываю появиться в офисе раньше ленча.
Эд с треском захлопнул крышку магнитофона и взял его в одну руку, второй схватил «дипломат», мы двинулись вниз по лестнице.
— Эй, — произнес я задумчиво, уже открывая входную дверь, — кое-чего не хватает.
— Теперь он спохватился! — простонал Сэнджер.
— Керосиновой ламы! — весело сообщил я. — Что вы с ней сделали?
— Какой такой керосиновой ламы?
— Из той комнаты, разумеется!
— Я не видел никакой лампы.
Он взглянул на второго парня, ожидая подтверждения, тот энергично закивал:
— Там не было никакой керосиновой лампы, лейтенант, во всяком случае, когда мы прибыли. Может быть, она там была, когда вы проникли в помещение в первый раз?
— Теперь я вспоминаю, что никакой керосиновой лампы там не было.
— Ну… — Голос Сэнджера звучал успокаивающе. — Ночь была напряженная, лейтенант, и вам необходимо хорошенько выспаться, вы заслужили это.
Дождь прекратился, стих штормовой ветер. Полумрак занимающейся зари превратил дорогу в блестящую ленту, кое-где окрашенную в розовый цвет.
Сэнджер глубоко вздохнул и расправил плечи.
— Утром всегда хочется жить! — сказал он с улыбкой. — Особенно таким утром!
— Говорите про себя, приятель, — буркнул я, залезая в свой «остин-хили» и отметив, что розовая заря ухитрилась перекрасить кожаные сиденья.
Я явился в офис шерифа около половины третьего на следующий день, и его секретарь, пышная блондиночка с юга по имени Аннабел Джексон, которой всегда удавалось держать меня на почтительном расстоянии, подняла голову от бумаг с преувеличенно удивленным выражением на очаровательном личике.
— Ну и ну, кого я вижу! — воскликнула она, нарочито утрируя свой певучий акцент, — пойду доложу, что лейтенант Уилер почтил нас, бедных работяг, своим присутствием!
— Вы оскорбляете несчастного, замученного копа! — сказал я обиженным тоном. — По ночам вы спите, а если нет, то по собственному желанию, в то время как я вынужден постоянно бодрствовать!