Лима расхохоталась и похлопала Макса по плечу и пояснила:
— Макс, со мной тебе не грозит опасность, уж поверь. Никто тебя не отравит — ни растение, ни букашка, ни кто-то другой…
Вербицкий набрал в грудь воздуха, чтобы высказать этой сумасшедшей, что он думает о ее глупой идее и что он никуда не поедет, но в этот момент выбежал радостный Фома. На спинке у него был рюкзачок, на мохнатой голове кепка, с прорезями для ушек. И были еще надеты джинсовые штанишки, тоже с прорезью для пушистого кошачьего хвоста.
Макс, увидев ее кота, сморщился, будто съел недозревший лимон.
— Лима, только не говори, что ты берешь на прогулку свое чудовище!
Фома вздыбил в недовольстве усы и гневно махнул хвостом.
— Ты угадал, — сказала Лима с улыбкой. — Фома идет с нами. И не смей называть его чудовищем.
— Он же потеряется в джунглях, — Макс стукнул руками по колесам кресла.
— Ты переживаешь за моего кота? — удивилась Лима.
Фома тоже заинтересованно посмотрел на Максимилиана.
Тот только фыркнул.
— Еще чего. Просто если твой кошак потеряется, ты не сможешь нормально меня и дальше лечить! Я знаю, как вы женщины катаете истерики из-за своих пушистых тварюшек. Я требую, чтобы твое животное осталось в доме! Если ты сейчас же меня не послушаешь, я выкину это недоразумение из своего дома!
Лима сжала руки в кулаки, магия заискрилась в ее зеленых глазах.
— Да как ты смеешь… — прошипела она, рассерженной кошкой.
Фома, разозленный оскорблениями, надулся, отчего стал похож на пушистый шарик и, не выдержав, рявкнул:
— Са-ум ты недоразумение! Избало-уванный, нево-успитанный, грубый и ужа-усный, преужа-усный челове-учишка!!!
Лима зло глянула на своего фамилияра и перевела взгляд на Макса. Объяснять мужчине сейчас что-либо бессмысленно, придется стереть ему из памяти этот фрагмент.
Макс выпучил глаза, открыл в беззвучном крике рот и сдавленно произнес, тыкая пальцами обеих рук в Фому:
— Говорящий кот!!! Говорящий кот!!! А-а-а-а-а!!!
— Идио-ут, — фыркнул в усы Фома.
Макс икнул и потерял сознание. Его голова упала на грудь, а руки безвольными плетьми опустились вдоль кресла.
Как же хорошо, что в этот момент никого рядом не было!
— Фома! — шепотом рявкнула на него Лима. — Вот, что же ты наделал? Мне же ему придется память стирать, а это ты знаешь, сколько сил требует!
«О-ун сам винова-ут! Мя-а-у-о-а-у!» — мысленно прокричал Фома, чувствуя за собой вину и одновременно обиду на свою ведьму.
Лима почувствовала его эмоции и послала фамилияру волну нежности.
— Ладно, не обижайся. Просто больше так не делай. Ты же знаешь, какие люди нервные… И я бы не дала тебя в обиду, ты же знаешь, Фома.