Глеб молча шагнул к Олечке и порывисто обнял ее, стиснул, прижимая к себе, и она разрыдалась у него на груди, громко всхлипывая, как ребенок, дрожа всем телом.
— Родная, — пробормотал он, зарываясь лицом в ее волосы, не в силах больше строить из себя бесчувственного истукана. Сердце его выпрыгивало из груди, когда он думал, что еще миг
— и Ольга ушла бы не только из этого кабинета, но из его жизни. Навсегда. Да провались оно все, к чертям все сомнения! — Ты что придумала? Что за слезы?!
Он поднял ее заплаканную мордашку к себе и несколько раз поцеловал горячие вспухшие губы. Господи, осел, какой осел! Разве будет так плакать та, которая не любит?
— Ты, — рыдала Олечка, стараясь высвободиться, отталкиваясь от Глеба ослабевшими руками, — ты хотел бросить меня! Ты бросил меня!
От ее слов Глеб лишь крепче прижимал ее к себе, справляясь с ее слабым сопротивлением, и лишь качал головой — нет! Нет!
— Я не смог бы, — шепнул он. — Я не смог бы тебя бросить. Ты моя.
Вадим меж тем, чтобы не быть нечаянным свидетелем объяснений, тактично скрылся в своем кабинете и аккуратно закрыл за собой дверь.
— Но ты хотел, — рыдала Олечка. — Я тебе не пара, да? Ты думаешь обо мне плохо? Думаешь, я глупая дурочка?
— Ну, что ты, — голос Глеба дрогнул, он пригладил светлые волосы девушки, ласково заглядывая в ее заплаканные глаза. — Я вовсе так не думаю.
На миг Глебу стало снова нестерпимо больно — когда острозубая ревность чувствительно куснула его, напоминая, что никаких доказательств невиновности Ольги он не получил, — но он тотчас отогнал эту мысль. Сейчас, обнимая любимую девушку, удерживая в руках ее теплое тело, прижимаясь губами к ее коже, вдыхая ее аромат, Глеб понял, как чудовищно он соскучился, как невыносимо ему будет отпустить ее хоть на миг и совсем немыслимо — расстаться, потерять ее…
«Не смогу, — обреченно подумал он, снова и снова целуя Ольгу, ее покрасневший носик, подрагивающие губки. — Не переживу. Мне все равно. все равно! И будь что будет!» — Глеб!
Вадим выскочил из своего кабинета так внезапно, распахнув свои двери с таким треском, словно у него пожар начался. Стекла его очков дико блестели, он теребил волосы, и вид у него был такой, словно весь их бизнес летел к чертям.
— Что? — Глеб тут же напрягся, стиснул Олечку так, что дышать стало трудно. — Что?!
На миг ему показалось, что Вадим сейчас налетит на него, с криком и бранью оттащит от Олечки прочь, вырвет ее из его объятий и вытолкает девушку прочь из кабинета — настолько ненормальный и дикий у него вид. Но тот не собирался сыпать разоблачениями.