— Да как же ничего? — всполошилась Ольга. — Кто-то приезжал? Кажется, соседка из пятьдесят первой всунулась послушать, когда я двери открывала. Что тут было?
— Просто полиция приезжала, — мягко сказал Г леб, забирая у растерянной Ольги букет. — Поставим его в воду?
Ольга, совершенно ничего не понимающая, растерянная, лишь кивнула головой.
Глеб тоже показался ей другим; его словно подменили. Занимаясь цветами, он двигался неторопливо, неспешно, спокойно, словно не проснувшись, не отойдя от глубокого сна.
На его лице было запечатлено странное умиротворение, словно Глеб избавился от чего-то давно его гнетущего, сбросил с плеч тяжелый груз. Он неспешно наполнил большую вазу водой из-под крана, устроил там розы и поставил букет на кухонный стол, словно не знал, куда его пристроить, или же ему было неважно, где тот будет стоять.
— Полиция? — переспросила Ольга растерянно, аккуратно устраивая свою обувь в прихожей и вешая пальто на плечики. Глеб, наблюдая за тем, как взволнованная девушка раздевается, как-то таинственно улыбался, словно задумал что — то, и Ольге на миг стало жутко от его мягкой, расслабленной улыбки. — Зачем полиция?!
— Ну, — Глеб неопределенно пожал плечами, — может, затем, чтобы арестовать его?
— Кого? — почти шепотом произнесла Ольга. Ее светлые глаза стали почти черными от расширившихся зрачков, и Глеб снова улыбнулся, глядя на то, как на ее мордашке все больше и больше выписывается неподдельный страх.
Все так же таинственно улыбаясь, он подошел к ней и заключил в свои объятья. Его руки, поглаживающие ее спину, чуть заметно вздрагивали, и Ольга знала цену этой нетерпеливой дрожи.
— Ты почему мне не сказала, — произнес он со смехом, вглядываясь в ее напуганное лицо, — что Пал Саныч к тебе приставал?
От этого смешливого вопроса напряжение схлынуло. Ольга чуть слышно охнула, отвела смущенный взгляд. В глазах Глеба плясали веселые искорки, он чуть прихватил губу зубами, чтоб не расхохотаться, увидев недоумение и стыд, красноречиво выписанные на лице Ольги.
— Я подумала, — стеснительно ответила она, — что это неудобно… стыдно…
Она закрыла лицо руками, с омерзением передернув плечами при воспоминании о том, как Пал Саныч тащил ее «в номера». Глеб, все так же загадочно улыбаясь, еле сдерживал смех. Его возбуждение все нарастало — это Ольга поняла, когда он провел ладонью по ее спине, нарочито медленно и преувеличенно осторожно, словно боясь выдать себя.
— То есть, — уточнил он, — разбить ему о голову сумку, «нанес ему душевную травму» — это удобно и не стыдно, а сказать мне, что тебя попытался облапать какой-то мерзавец — это стыдно? Ты думала, что я ему поверю? Что ты его спровоцировала? Или что? Я хочу знать причину твоего молчания.