— Нет, — произнес он, наконец, приняв решение. — Девочка чистая, клянусь. К тому же, она на раз. Как подарок моему другу на день рождения.
— Поня-ятно, — протянул администратор. Его масляные хитрые глазки смотрели отчасти издевательски. — А отчего у нас?
— У вас большой выбор инструментов, — в тон ему произнес Вадим, так же сладко, что даже до тошноты. — Хотелось бы удивить его, чтоб этот подарок запомнился ему надолго.
— Оке-ей, — пропел администратор, привычным жестом вытаскивая карточку. — Что писать юбиляру?
— Пишите, — Вадим на миг задумался. — «Прекрасная незнакомка предлагает джентльмену интересно провести вечер в комнате номер двадцать пять».
— И все? — насмешливо поинтересовался администратор, изображая на своем подвижном лице вежливое удивление. Вадим в очередной раз поморщился, ощущая себя гадко. Словно это он приглашает Глеба, вот черт…
— Ну, добавьте от себя еще красивостей, — раздраженно буркнул Вадим, и администратор, взмахнув гладенькой челкой, что — то утвердительно промычал, строча витиеватости в приглашении.
Четыре раза.
Четыре, мать их, раза, за один вечер, без стимуляторов и смс, черт их всех дери!
Он не мог насытиться Олечкой, ее свежестью, ее чайным острым запахом, ее нежным податливым телом. Он трахал ее на столе — черт, этот клуб умеет читать мысли?! — так, как хотел уже давно сделать на работе. В своем кабинете. Завалить на свой стол, сдернуть чулки, порвать трусики и оттрахать. Натискать горячие груди, нацеловать, насосать розовые соски до красноты, и как следует вставить в узкую мокрую киску, тесную до такой степени, что можно кончить в пару движений, едва сдерживая стоны наслаждения, от одного вида, как его член погружается в разгоряченное юное тело меж разведенных в разные стороны стройных девичьих бедер.
Олечка заходилась в стонах, извиваясь под ним, стискивая его бока коленями. И чем жестче, чем яростнее он ее драл, чем резче были его толчки в ее податливое тугое тело, тем громче она кричала, изнемогая и дрожа. И плача — стоило подкрасться оргазму, стоило Глебу ощутить, как она внезапно замирает на миг перед тем, как ее горячее нутро отзовется частыми и быстрыми спазмами оргазма, как из глаз ее начинали литься слезы. Они текли по разгоряченным красным щекам из-под повязки, и в этот момент Глебу казалось, что девчонка вопит от боли.
— Г осподи боже, — шептал он, прижимаясь мокрым лбом к ее часто вздымающейся горячей груди, поймав губами сосок — да невозможно оторваться от нее, такая сладкая, такая соблазнительная и желанная, что мозг воспламеняется и требует «возьми, возьми!», — ты нереальная, нереальная… почему плачешь?