— Руки, — внезапно резко потребовал он. Негромко брякнула пряжка ремня, и девушка вздрогнула и испуганно затихла, обострившимся слухом ловя каждый звук — шуршание ткани, шелест ремня, вынимаемого из брюк.
— Ну? — нетерпеливо произнес мужчина. Он не ударил, не причинил боли, не заставил подчиниться; он ждал, и это было знаком того, что сейчас, в этот момент, можно произнести стоп-слово и прекратить все. Пока она свободна; а потом будет вынужденная неподвижность и покорность. И кто знает, что придет ему в голову дальше — и подчинится ли он запрету, или это всего лишь иллюзия? Близкая опасность обожгла нервы, обострила все чувства до предела. Но первым условием был запрет всяких разговоров; нельзя было заговорить и договориться, увериться, что вреда причинено не будет. Можно было только довериться и подчиниться.
Девушка, судорожно глотая воздух, словно нехотя, покорно завела правую руку за спину. Этого было достаточно, чтоб мужчина понял — она выразила согласие. Вторую руку он перехватил сам, накинул на тонкие запястья петлю ремня, затянул. Жесткая кожа впилась в нежные руки, девушка чуть двинула ладонями, привыкая к неудобству и стараясь чуть ослабить давление, но у нее не вышло. Казалось, ее беспомощность и беззащитность распаляют его еще больше. Склонившись, он порывисто поцеловал ее неловко вывернутую ладонь — словно диковинный цветок, — со страстным вздохом стиснул ягодицы, исцеловывая их и прикусывая от нахлынувшей страсти соблазнительную округлость.
— Иди сюда…
Он подхватил ее, устраиваясь удобнее меж ее бедер.
Вжикнула молния, и девушка вновь уткнулась лицом в стол, заскулив испуганно и жалко.
Ее плач, ее сжавшееся тело снова остановили его, он, подрагивая от нетерпения и возбуждения, замер, хоть его пальцы уже вцепились в ее мокрую промежность.
— Нет? — спросил он настороженно, и девушка чуть качнула головой.
— Роза, — шепнула она. — Роза…
Горячая головка его напряженного члена ткнулась в ее промежность, он погладил девушку по припухшим мокрым губкам, скользя и чуть надавливая, словно подготавливая ее к предстоящему удовольствию — и внезапно вошел, нажав сильно, коварно, так, что она не смогла сдержать жаркого вздоха, принимая его член в свое узкое горячее лоно.
— О-о-о, — мужчина, вжавшись в мягкую попочку девушки, проникнув в ее лоно на всю длину, застонал от удовольствия, тиская ее бедра жесткими пальцами и подрагивая. Первое проникновение, ее узкое — почти как у девственницы, — горячее тело доставили ему обжигающее, невероятное наслаждение, и он, двигаясь неспешно, почти осторожно, практически полностью вышел из тела девушки — и снова толкнулся глубоко, полно, на всю длину, пытаясь повторить первое, самое сладкое, ощущение. И еще. И снова, тревожа набухшей головкой узкий тугой вход в лоно.