* * *
Эльхарн задумчиво помешивал серебряной ложечкой с королевской монограммой приготовленный деловитой домовушкой травяной отвар, сидя во главе большого стола во вновь отстроенной трапезной.
— Айя, а все же, откуда у Марка подписанный тобою брачный контракт? — он аккуратно положил прибор на стол, и с видом главного дознавателя уставился на свою подопечную. — Ты бы такое даже в нетрезвом уме не подписала!
— Есть у меня нехорошая догадка, — девушка досадливо поморщилась, склоняясь над своей чашкой. — Из приюта, вестимо, откуда же еще! Нам там часто давали что-то подписывать. А мы же запуганные были, подмахивали, не глядя. И, похоже, что приют работает в том числе и на его «бледнолицее» Святейшество. А что, очень удобно… Выпустились девочки из приюта. Если кто из сироток что-то полезное из себя в плане магии представляет, этим подбирают подходящих мужей, с точки зрения Его Святейшества. Деваться-то им некуда, контракт, вот, примите, даже расписываться не надо. А если нет — контракт в камин.
— И после этого нас, демонов, называют коварными? — Высший иронично поднял бровь и прищурив темные глаза, став просто ходячим воплощением этого самого коварства. — Да, мы, по сравнению с вами, просто образцы добродетели! Никаких таких обходных маневров, хвостом лапки связал и к себе в темное логово утащил.
— Вот я и говорю, Дём, надо тебе в качестве профилактики хвост купировать, — проворчала магисса под ехидную улыбку демона. — Чтоб разных глупых мыслей не возникало! Слушай, а где вообще этот дурацкий ангажемент на супружество с «ледышкой»? Ты же его этому артисту не вернул.
— Владыке Пекла на хранение отдал, — с самым бесхитростным видом отозвался Эльхарн, на всякий случай отодвигаясь от Айи подальше. — Вот будешь плохо себя вести, папа его Орт Лейту вернет. Вместе с тобой в праздничной упаковке!
— Дёма, ты, конечно, долгоживущий, но не бессмертный, — вкрадчиво произнесла девушка, угрожающе поднимаясь из-за стола во весть свой невысокий рост. — Я тебя сейчас сама празднично упакую! И бантик на хвост привяжу! И подарю Эрике на день рождения!
— А шантажировать своего фамильяра — это жестоко и бесчеловечно! — жалобное выражение лица у двухметрового громилы, даже в упомянутой человеческой ипостаси, выглядело очень комично. Айя едва сдержала порыв обнять и придушить. — Я плакать буду! Вот сяду там, в уголочке рядом с камином, и буду рыдать! Скупыми мужскими слезами. Пока ты, бессердечная хозяйка, не разжалобишься и меня не пожалеешь!
В углу и вправду послышалось заунывное, слезливое хлюпанье чьих-то любопытных рыльцев. Парочка домовых обожала эти милые, дружеские посиделки хозяев, полные безграничной темной энергии и светлого, но не менее вкусного, отката. Низшие, подпитывающиеся от ярких эмоций, приобрели густую, блестящую в свете магшаров шерстку, приятную округлость и запредельное чувство достоинства и обожания своих ненаглядных работодателей.