— Она расстроена, — сказала Нэн и закуталась в мантию. Я взглянула на нее с завистью: у нее была дорогая, мягкая мантия, спасающая ее от дождя, а я промокла в очередной раз. — Мы все расстроены, каждый по своей причине. Считаете, что здесь небезопасно, господин директор?
Лэнгли пожал плечами. «Если бы я знал», — так я истолковала его жест, но я и сама не имела представления, что ответила бы на его месте.
Да, три жертвы, две смерти. Но — чьи жертвы? Не древнего же зла?
— Я ничего об этом не знаю, — продолжала Нэн. — Я про твой вопрос о зле, Стефани… Меня это безмерно удивило, но… пристрастия Арчи доведут и не до таких видений. Дерево, например…
Она говорила искренне. И все равно я чувствовала, что что-то не так. Но Нэн не обратила на мое полное сомнений лицо никакого внимания и ушла в Школу следом за госпожой Джонсон. Я постояла с полминуты, потом вздохнула и, усилием заставив себя не оборачиваться к Лэнгли, тоже пошла под крышу. Пусть протечную, пусть под этой крышей холода не меньше, чем снаружи, но там спокойнее. Безопаснее.
Потому что так считал Арчи, Нечистый ему под кровать.
Обычно у студенток по три занятия до обеда, а потом — дежурства и внеклассные задания, но иногда бывали исключения. И, хотя это было моей обязанностью, сегодня Джулия справилась без меня, распределив всех куда нужно. Девочки из младшего класса, весело щебеча, тащили мебель из молельни в котельную.
— Дурость! — Что Кора Лидделл окажется недовольна — можно было заключать пари. Если бы к ней посватался сам король, она нашла бы повод для возмущения. — Дурость удумали! Не хватит этого на растопку! — Потом она увидела меня. — Да скажите вы этой старой дуре, что нельзя так топить! Останемся без дров! Зима на носу!
— Кто дал распоряжение? — Я и так поняла, кого госпожа Лидделл имеет в виду, но сочла за лучшее сделать вид, что не имею ни малейшего понятия. — Не то чтобы это было бессмысленно, но Школа насквозь продувается ветром…
— Да наша монашка, Сущие возьми ее душу! Влетела и приказала тотчас протопить Школу, а так как вас вечно где-то носит, душа моя, то она велела вынести мебель из молельни!
Я выставила руки вперед, давая госпоже Лидделл понять, что она чересчур много себе позволяет.
— Что же, — смиренно ответила я, — госпожа Джонсон знает эти стены лучше. Может быть, это немного поможет избавиться от сырости.
— Да чему это поможет, Сущие, за что вы наказали меня! — она картинно воздела руки к потолку, развернулась и быстро куда-то ушла. Я стояла и думала, почему госпожа Джонсон вдруг озаботилась обогревом Школы.